|
| Little Peggy folded the caul, her mind still full of the visions she had seen down the pathways of this baby's life. | Малышка Пэгги сложила сорочку, а в голове у нее бродили видения, которые населяли тропки жизни малыша. |
| She did not know yet what the visions meant, but they made such clear pictures in her mind that she knew she would never forget them. | Она еще не знала, что они означают, но картинки были настолько пронзительны - их невозможно было забыть. |
| They made her afraid, because so much would depend on her, and how she used the birth caul that was still warm in her hands. | Видения вселяли страх, потому что многое в этом мире зависело от нее одной и от того, как она использует сорочку, которая грела своим внутренним теплом ее руки. |
| "A boy," said Mama. | - Мальчик, - сказала мама. |
| "Is he," whispered the mother. "Seventh son?" | - Мальчик? - прошептала женщина. - Седьмой сын? |
| Mama was tying the cord, so she couldn't spare a glance at little Peggy. | Мама завязывала пуповину, поэтому не смогла оглянуться на малышку Пэгги. |
| "Look," she whispered. | - Смотри, - шепнула она. |
| Little Peggy looked for the single heartfire on the distant river. | Малышка Пэгги вновь обратилась к тому одинокому огоньку, что сиял посреди далекой реки. |
| "Yes," she said, for the heartfire was still burning. | - Да, - подтвердила она, ибо огонек еще горел. |
| Even as she watched, it flickered, died. | Но прямо у нее на глазах он вдруг замерцал, погас, умер. |
| "Now he's gone," said little Peggy. | - Все, - сказала Пэгги, - его больше нет. |
| The woman on the bed wept bitterly, her birthwracked body shuddering. | Лежащая на постели женщина горько расплакалась, ее тело, измученное недавними родами, затряслось. |
| "Grieving at the baby's birth," said Mama. "It's a dreadful thing." | - Слезы, сопровождающие рождение ребенка... -задумчиво произнесла мама. - Плохой знак. |
| "Hush," whispered Eleanor to her mother. "Be joyous, or it'll darken the baby all his life!" | - Тихо, тс-с, - повернулась к своей матери Элеанора. - Надо радоваться, иначе печаль омрачит будущую жизнь малыша! |
| "Vigor," murmured the woman. | - Вигор... - пробормотала женщина. |
| "Better nothing at all than tears," said Mama. | - Уж лучше равнодушие, чем слезы, - сказала мама. |
| She held out the crying baby, and Eleanor took it in competent arms-she had cradled many a babe before, it was plain. | Она протянула заходящегося в крике младенца, и Элеанора ловкими руками приняла малыша -сразу было видно, не одного новорожденного пришлось понянчить ей. |
