Она не знает. Или знает, но не уверена насчет него. Внезапно накатило раздражение, что нельзя быть полностью откровенным.
Снежинка села.
– Слушай, мне неприятно это говорить, но с девушкой продолжай, как раньше. Я про завтрашний вечер.
– У нее кто-то новый. Ты теперь моя девушка.
– Нет. Во всяком случае, не по субботам. Наставники могут задуматься, почему мы выбрали партнера не из своего здания. У меня на этаже есть милый нормальный Боб, а ты найди милую и нормальную Йин или Мэри. Но предупреждаю: быстрый перепих и ничего больше! Или я тебе шею сверну.
– Завтра вечером у меня, наверно, и по-быстрому не выйдет.
– Ничего, ты еще не совсем здоров. – Она окинула его суровым взглядом. – Серьезно, страсть прибереги для меня. И не забудь довольно улыбаться от звонка до звонка и прилежно выполнять задание. Только не перестарайся. Сохранить пониженную дозировку так же сложно, как ее добиться.
Она снова опустилась рядом и положила голову на его вытянутую руку.
– Смерть как хочется курить! Вот злость!
– Что, настолько приятно?
– Ага. Особенно в такие моменты.
– Надо попробовать.
Они переговаривались и ласкали друг друга, а потом Снежинка снова попыталась его растормошить. «Попытка – не пытка». Однако усилия пропали втуне. Она ушла около полуночи, бросив в дверях:
– В воскресенье в одиннадцать. Поздравляю!
В субботу вечером Скол познакомился в холле с товарищем по имени Мэри КК, парня которой только что перевели в Кан. На ее браслете значился тридцать восьмой год, то есть ей было двадцать четыре.
Приближалось Рождество Маркса, и они отправились на спевку хора в Парке равенства. Пока они ждали, когда заполнится амфитеатр, Скол внимательно рассмотрел Мэри. Острый подбородок, а в остальном нормальная: смуглая кожа, удлиненные, поднимающиеся к вискам глаза, подстриженные черные волосы, желтый комбинезон на худеньком теле. Сине-фиолетовый ноготь на ноге. Она улыбалась, глядя в противоположную сторону.
– Откуда ты? – спросил Скол.
– Из Рос.
– Кем работаешь?
– Сто сорок Б.
– Что это?
– Офтальмолог-лаборант.
– И чем занимаешься?
– Закрепляю линзы. – Она удивленно повернулась к нему. – В детском отделении.
– Тебе нравится?
– Конечно. – В ее взгляде читалось сомнение. – Почему ты спрашиваешь? И что так на меня смотришь? Никогда товарища не видел?
– Тебя – нет. Я хочу тебя узнать.
– Я такая, как все. Ничего особенного.
– Остренький подбородок.
Она в замешательстве откинулась назад. Вид у нее был обиженный.
– Прости. Я имел в виду, что в тебе все-таки есть что-то необычное, пусть и очень незначительное.
