Не только дети слушали его, но и многие взрослые пациенты подбирались к двери и приникали к ней снаружи.
— Всю территорию очистили до Кобурга, Байройта и Эрлангена, — рассказывал он. — Сейчас эвакуируют Вюрцбург и вокруг него, потому что ветер задул с севера.
Даже в ГДР — от Зуля до Зоннеберга — всех вывезли. И эта зараза продолжает излучать! Они туда посылают одну команду специалистов за другой, и всё псу под хвост. Пардон, но так оно и есть!
Он хотел вынести судно, но ребята его не отпускали.
— Рассказывай дальше, Тюннес! — кричали они.
— Первые дни пол-Европы просидело в подвале, — сказал он, качнув судном. — Даже французы. У нас в Кёльне вообще все улицы как вымерли. Лишь те, кто с голоду доходил, повылезали из щелей. Учреждения, фабрики, магазины, школы — все позакрывались. Никто ничего объяснить не мог. Старики, которые всегда знали, что и почему, тут как воды в рот набрали. Моя сестра чуть ли не двинулась рассудком: у неё двое детей, трёх и пяти лет, а тут днями торчи в подвале! Под конец она их лупила почём зря. Но после того как разрешили выбраться, лучше не стало. Как можно отпустить детей на улицу, когда там всё заражено и облучено? Теперь надо бы во всей Центральной Европе верхний слой земли снять. По-хорошему. А питаться чем? Они там передрались из-за просроченных консервов, а когда поступило свежее мясо из Аргентины, очередь растянулась на целый квартал. «Со всех концов немецкой земли свежее мясо мы вам привезли!» Можете эту рекламу забыть навсегда. Моя семья теперь снимает обувь перед входом в дом, а вот что станет с нашим садом, никто себе не представляет. Когда идёт дождь, мать принимается плакать. А отец уже на второй день убил обеих собак, к которым был так привязан. Им-то без улицы нельзя. Да и кто хранит в доме тонны собачьей еды! Сперва отец хотел, чтоб их усыпили. Но ни один ветеринар не желал выбираться из дома, и отец тоже не хотел рисковать. Тогда он взял топор и зарубил их. Мать так рыдала, когда услыхала их визг! Потом вся прачечная была полна кровищи.
Флориан расплакался.
— Ну а как сейчас? — спросила мама Лары. — Ситуация слегка нормализовалась?
— Нормализовалась… — повторил Тюннес. — Что значит нормализовалась? Больше ничего нормального здесь не будет, если вы понимаете, что я имею в виду. Мой отец, например, — он лишился работы. Международные перевозки — это уже в прошлом. Ни одна страна не пускает наши грузовики через границу. Кстати, и на аэродромах затишье. Сюда никто больше не хочет. Многие хотят вырваться отсюда. Но никто не хочет их принимать. Так-то, господа. Именно так. Всё. Конец. Аминь.
