– Ладно, не переживайте, этим наши находки не исчерпываются, – сказал Джо.
Он показал на ногу чернокожего мужчины с красовавшимся на ней большим послеоперационным шрамом. Потом поднес к свету рентгеновский снимок. На фоне тусклых костей скелета ярким белым цветом выделялись две металлические пластины.
– Вот к этим пластинам винтами прикреплены большая берцовая кость, малоберцовая кость и бедренная кость, – объяснил Джо. – Знатная была операция. Врачи наверняка колебались между вживлением пластин и ампутацией. Тот, кто проводил это хирургическое вмешательство, запомнит его надолго.
– А для операций подобного рода не существует регистрационных номеров?
– Я, конечно же, посмотрю, но все будет зависеть от того, как давно она была проведена. На мой взгляд, шрам довольно старый.
Пока Бакстер с Джо рассматривали рентгеновский снимок, Эдмундс встал на колени и принялся более внимательно изучать правую женскую руку, пугающе тыкавшую в их собственное отражение в стеклянном окне. Каждый ноготь, аккуратно покрытый лаком, сверкал темным пурпурным перламутром.
– Смотрите, а указательный накрашен не так, как остальные! – вдруг выпалил он.
– Уже и сам заметил? – радостно воскликнул Джо. – Я как раз собирался обратить на это ваше внимание. В темноте квартиры мы не заметили, но здесь отчетливо видно, что ноготь на нем покрыт другим лаком.
– И что это нам дает? – спросила Бакстер.
Джо схватил с железного стола ультрафиолетовую лампу, включил ее и провел ею вдоль руки, которую когда-то вполне можно было назвать изящной. В пурпурном свете появились синяки и тут же стали исчезать по мере того, как источник света двигался дальше. Больше всего их было в районе запястья.
– Она дралась, – произнес эксперт. – А теперь взгляните на ногти, на них ни единого скола. Лак наносили уже потом.
– После драки или после смерти? – уточнила Бакстер.
– Я бы сказал, что после смерти. Поскольку признаков воспалительных процессов не наблюдается, она, скорее всего, умерла вскоре после того, как получила эти кровоподтеки.
– …убийца, похоже, хотел нам этим что-то сказать.
Из-за ремонтных работ небольшой, но чрезвычайно важный участок Северной линии метро был закрыт. Поскольку перспектива тащиться в переполненном автобусе особого энтузиазма у Волка не вызвала, он сел в поезд линии Пикадилли, доехал до станции «Каледониан-роуд», дальше пошел пешком и через двадцать пять минут уже был в Кентиш-таун. После того как он миновал парк и потерял из виду красивую и статную башню с часами, бронзовые детали которых отливали благородным зеленым налетом коррозии, окрестный пейзаж потерял всю свою привлекательность, но температура при этом опустилась до приемлемого уровня и в свете заходящего солнца эта часть города приобрела умиротворяющий вид.
