– Да нет, – отвечал он, – ничего о них слышно не было, хотя кругом были леса.
– В чём заключалась работа отца как старосты?
– Деревенские дела. Всё, как в сельсовете. Он занимался гражданскими делами.
Дом деда Семёна сгорел, и Донсковы жили в доме, который построили для себя уже после возвращения в Носково, когда отец стал старостой. Строили «всем миром», помогали все.
Илья подбирался к самому главному, интересующему его вопросу: как прожил Николай этот год?
Ничего особенного в жизни 17-летнего парня не происходило. Школы не было, работал он на их бывшей мельнице с дядей Борисом. В Носково располагался склад боеприпасов немецкой танковой дивизии, на котором работали русские в немецкой форме. Их было 26 человек, русских военнослужащих немецкой армии. Николай стал двадцать седьмым.
Илья наконец задал ему этот вопрос.
– Что сказать, я был пацан, многого хотелось, а ничего не было. А здесь молодые ребята работают, курят сигареты, едят шоколад, пьют вино… – Николай красноречиво покрутил пальцем у виска. И, помолчав, добавил: – Почти все мы в этой команде были «обиженными» советской властью. – Он горько усмехнулся.
Николай добровольно записался в немецкую армию 1 июля 1943 года. Присяги не давал. В боях участия, по его словам, не принимал, работал на армейских складах. Илья спросил у него, было ли у него оружие?
– Да, винтовка была, – ответил Николай.
Почти сразу же после его вступления в армию немцы начали отступать. Но выбор был сделан, и Николаю надо было уходить с ними. Мать была против его решения, он с ней даже не простился. Отца уже не было. Одетый в новенькую немецкую форму рядового, Николай пришёл попрощаться к одной из своих тёток.
– Ой Коля, что же ты наделал, – сказала та, увидев его в чужой форме, и, помолчав, добавила: – А впрочем, Бог тебе судья.
Илья слушал его, а сам подумал, что каждого человека жизнь рано или поздно ставит перед необходимостью принять важное, порой судьбоносное, решение, от которого подчас зависит вся его дальнейшая жизнь. Николаю Донскову пришлось сделать свой выбор в 17 лет. Слишком рано… И даже не тогда, решил Илья, когда он пошёл служить к немцам, а уже тогда, когда сбежал с рытья окопов. И легче всего, наверное, было считать его предателем и изменником, но что-то не позволяло Илье так сразу его осудить. Илья словно пережил сам те обстоятельства, в которых рос Николай: разорение семьи и убийство деда, ссылка и необходимость всё время скрываться и чего-то скрывать. Сама жизнь, похоже на то, испытывала и подталкивала его к этому выбору. Конечно, не он один хлебнул такого; конечно, для других Родина всё равно оставалась Родиной; конечно же, этого испытания Николай не выдержал… и всё же…
