Ной снова начал возделывать землю, а из найденной лозы, в память о Химафее, насадил виноградник. Ему суждено будет прожить долгую послепотопную жизнь, и он ещё узнает вкус вина, выжатого из этого винограда. Ной увидит ещё своих внуков, и правнуков, и даже детей правнуков. И многочисленное потомство будет ему в радость. Но всякий раз, оставаясь наедине с собой, он будет грустить, вспоминая допотопную жизнь. Его часто будут посещать видения прошлого: события и люди, словом всё, из чего состояла его прежняя жизнь. Как Ной ни старался, он не мог понять, чем он сам и нынешние его потомки лучше допотопных людей. Но страшась гнева Творца, Ной гнал от себя эти мысли. Жизнь брала своё, и надо было проживать её до конца.
«И жил Ной после потопа триста пятьдесят лет. Всех же лет Ноевых было девятьсот пятьдесят лет, и он умер» (из Библии).
Нью-Йорк – Москва – Нью-Йорк
Небылица
Элла Семёновна собиралась в Москву. Вылетать надо было в пятницу – в этот день Илья Аркадиевич, её американский муж, был выходной и мог проводить свою супругу в аэропорт. Как обычно, неотложных дел перед вылетом накопилось страшно много. Надо было ещё раз проверить, всё ли куплено в Москву, уложиться в дозволенный вес и не забыть составить список того, что должно быть сделано к её возвращению. Собственно говоря, список этот составлялся в те месяцы, что Элла Семёновна проводила в Америке. Претворять в жизнь эти планы должен был в её отсутствие Илья Аркадиевич. Планы эти касались в основном обустройства дома и участка. А так как эта работа была связана с определёнными бытовыми неудобствами, создававшими дискомфорт, то Элла Семёновна вполне справедливо полагала, что лучше всё это делать в её отсутствие. Как шутила она сама: «Чтобы мужу было некогда скучать».
Дом этот они с Ильёй Аркадиевичем несколько лет назад купили в пригороде Нью-Йорка. Элла Семёновна здраво рассудила, что лучше владеть недвижимостью, стоимость которой непрерывно росла, чем снимать квартиру и «пускать деньги на ветер». Дом был двухэтажный: первый этаж они сдавали пуэрториканцу с семьёй, а на втором жили сами. Можно было бы, конечно, обойтись и без квартирантов и на нижнем этаже устроить гостиную с камином, о чём давно она мечтала, но Элла Семёновна посчитала, что дополнительный доход поможет быстрее выплатить кредит, взятый Ильёй Аркадиевичем на покупку дома.
Илья Аркадиевич Голдфарб, бывший москвич, человек уже предпенсионного возраста, работал в нью-йоркском метро, поначалу рабочим, хотя в своё время заканчивал в Москве серьёзный технический институт и был грамотным инженером. Да и здесь в метро, куда он пришёл наниматься по рабочей специальности, он некоторое время спустя обратил на себя внимание умением обращаться с компьютером и был переведён в диспетчерскую службу по ликвидации аварий в метро. На зарплате это повышение, правда, не отразилось, но зато, чистый и аккуратно одетый, он теперь сидел в помещении центра у компьютера. И Элла Семёновна с гордостью представляла своего мужа новым знакомым в карибских круизах и на курортах как эксперта по аварийным ситуациям – получалось очень солидно и весомо.
