«Дня 5.09. Я как-то тревожусь по вас, но только то, что еще никто не получил с нашей местности письма, как-то успокаивает. Но даже может быть и не получу в скором…»
Нет весточки из дома, нет.
Почему? Он себя спрашивает: почему? «Из Сибири всего десять дней идут письма…»
Почему? Вот он уже отправляет записки через попутчиков из Минска, Барановичей, через «Кураневскую женщину, Сморгоньскую землячку». Дважды попутно посылает свою красноармейскую справку. Он понимает, справка эта – защита его семьи, его мамы и сестрички.
А писем так и нет.
Война.
И он всей своей душой с домом, с родными, он чувствует, плохо без него. Мама одна. Отца уж нет, весточку о его кончине они получили ещё в 1942 году. На хозяйстве мама и сестра. Выдюжат ли, справятся ли?..
«У вас наверно много недостатков в хозяйстве, но на меня не обижайтесь, если в чем и тяжело будет. Например, чего не хватает, или тупой плуг. Как-нибудь, все помаленьку сойдет. Быть может скоро и увидимся…»
Его всё интересует – каков урожай, сняли ли жито, не сгорело ли под солнцем сено?.. И вновь тоска и грусть.
«Дорогие мои, я нахожусь от вас далеко на западе и с дороги посылаю вам письмо. Не знаю, получили вы хоть одно, бо я от вас не получил ни одного. Ну, теперь не скоро и получу, бо адреса точного нету. Так что вы ко мне не пишите. Я пока жив и здоров чего и вам от Бога желаю. С Виктором до сегодняшнего дня были вместе, но сегодня разлучили, быть может навсегда. Скучно очень о том что от вас не получил письма не знаю о вашей жизни. Пока более не имею чего писать. Больше напишем, когда больше проживем. Затем до свидания, привет всем родным и знаемым. Целую вас крепко, до свидания…»
Это предпоследнее письмо.
А вот и последнее. Оно датировано 1 октября 1944 года.
«Здравствуйте мама и сестра. Уведомляю вас, что я жив и здоров, чего и вам от Бога желаю. Сейчас я очень ожидаю ответа…»
Конечно, он ждёт ответа на свои письма, он ещё надеется, он ещё ждёт. Мать его выплакала все слёзы, ежедневно просила Господа вернуть их Сашу живым с фронта. Она вглядывалась вдаль в сторону большака – не едет ли почтальон?
Она ждала.
Его письма пришли в декабре. Радости не было границ. Письма читали все, и знакомые, и соседи, и Сашкины друзья, кто не ушёл на фронт, и дивчины, кому нравился этот улыбчивый, скромный черноволосый паренёк.
А потом тишина.
Отгремела война, потянулись к дому фронтовики, лишь Саши их не было видно. Мать засыпала запросами военных: объясните, где мой сын, почему его нет дома? Нет похоронки? Значит, жив, значит, ещё приедет, прижмёт, обнимет маму, чмокнет в щёку красавицу сестрёнку.
