А случилось это в понедельник, тяжелый для всего трудового народа день. В редакции «Эха перестройки» царило нездоровое оживление по случаю выплаты гонорара за удачно проведенную мозговую атаку и критику. А критиковать всегда есть кого и есть за что. Даже можно и ни за что – по просьбе трудящихся. Чем активнее критика и чем быстрее эхо долетает за бугор, тем крупнее обратная волна отражается на гонораре. Мудрый Петрович, старожил конторы, по этому случаю всегда имел собственное мнение и неоднократно предупреждал:
– Эта гонорея до хорошего не доведет.
Так и получилось в этот понедельник, как будто сглазил.
Главный сам, лично, в сопровождении двух охранников, секьюрити, на служебной машине «форд», работающей на сжиженном газе, в целях экономии средств акционеров, ровно в десять часов по московскому времени выехал в сторону западнее от Кремля. И все было бы хорошо, если бы не пробки в центре столицы. Томясь в душной машине, в которой не работал кондиционер, но активно чадила выхлопная труба, выбрасывая СО, отчего невозможно было открыть окна, Главный принял судьбоносное решение – идти пешком к намеченной цели, а машина с охранной прибудет по ситуации.
«Фонд новой демократии» находился недалеко от того места, где высадился Главный, в уютном переулке в старинном особнячке со скромной и непонятной надписью на маленькой бронзовой доске. Внутри офис был обставлен также скромно, но со вкусом. Трудолюбивые сотрудники, не поднимая головы, словно в тихой заводи, под зеленоватым освещением настольных ламп, усердно стряпали отчеты о проделанной работе по истекающему кварталу. И только секретарь советника, увидев Главного, стала быстро отсчитывать деньги. Туго перевязав пачки с купюрами, она с улыбкой пододвинула к краю стола. Главный потянулся за ручкой, чтобы расписаться в ведомости, но внезапно появившийся служащий, здоровенный детина, блеснув зеленым глазом, ловко перехватив руку Главного и обмакнув большой палец в штемпельную подушку, оттиснул на ведомости напротив означенной суммы. Протерев палец салфеткой, смоченной виски, детина то ли улыбнулся, то ли оскалился и на чисто английском изрек:
– WHISKY, O’KEY!
Совершенно ошалев, Главный, прижав пачки долларов к груди, направился к выходу, но, вспомнив, что он без машины, остановился и посмотрел в окно. Стоянка была пуста. Отойдя в уголок и не найдя, куда сложить пачки денег, папку оставил в машине, стал распихивать их по карманам. Успокоившись, поудобнее устроился в кресле в ожидании машины с охраной. В офисном зале стояла гробовая тишина, и только звук ударов маятника больших напольных часов напоминал, что жизнь еще продолжается. Как ни крепился, Главный почувствовал неодолимое желание посетить туалет. Открыв двери с условным треугольником, головкой вниз, он даже зажмурился от светящейся стерильной белизны. Обойдя, как в музее, и осмотрев все достопримечательности, он остановился у цветного объекта, стал готовиться к священнодействию и вдруг за спиной услышал резкий голос:
