И старик почему-то не спал, он подошел ко мне, наклонился и зловеще спросил:
— Страшно, Ангел?
— С-стр-ра-а-ашно, — сказала я правду.
А Степан расселся на стуле, закурил — мне почему-то казалось, что он не курит! — и мечтательно произнес:
— Ты не знаешь, что такое настоящий страх. И как его преодолевают. Ты меня не бойся, Ангелица. Я теперь не страшный. Вот когда я был таким, как на фотографии, тогда я был страшным. — Он докурил сигарету и сказал: — Все, спать. Завтра у нас с тобой дела.
Какие у меня с ним могут быть дела?..
Я убежала из дома не для его дел! Я убежала, чтобы начать красивую, прекрасную жизнь в столице, о которой мне столько рассказывал Леонид Матвеевич!
И потом — дело здесь у меня!
Я должна, обязана, найти друга Леонида Матвеича, известного режиссера, и передать ему рукопись какого-то потрясающего романа… И рассказать все о несчастной судьбе его автора. И из этого режиссер тот должен сделать отличный фильм.
А там появится и сам Леонид Матвеич, который к тому времени бросит выпивать, купит костюм и прибудет в Москву!
Старик разбудил меня рано, но сам был уже одет в черный костюм, белую рубашку и черный галстук, как и вчера. Мы быстренько сели с… моим хозяином? Шиш ему! На завтрак — чай с сушками и кусок колбасы.
Позавтракав, старик, никак он не назывался у меня Степаном Семеновичем, закурил длинную коричневую сигарету с золотым обрезом, и я подумала, что не так он и беден, как подумалось мне сначала. Притворяется бедным… Для чего? Мои мысли прервал его вопрос:
— Ну-с, Ангелица, откуда ты и, главное, зачем? Кстати, — перебил он сам себя, — а паспорт ты уже получила?
Вот уж этого вопроса я не боялась! Я тут же схватила свой рюкзачок, проверив заодно на месте ли рукопись. Кто его знает, этого Степана Семеновича! Рукопись была на месте.
Из потайного кармана вытащила паспорт и гордо подала старику…
Дура! Из дур — дура! Говорил же мне Леонид Матвеич, чтобы я никогда никаких документов, бумаг, денег никому в руки не давала, пока не удостоверюсь, что это человек порядочный и достойный.
Старик оказался недостойным.
Он схватил мой паспорт, просмотрел его по всем позициям и засунул себе куда-то в пиджак.
Я, не успев даже ничего сообразить, кинулась к нему, но…
Но у него моментально в руке оказался маленький пистолетик и он с отвратительной улыбкой прикрикнул, хотя я уже и сама, глядя на пистолет, стояла столбом.
— Тихо, крошка моя, не шебуршись. Паспорт твой полежит здесь, пока ты у меня будешь жить. Сбежишь — пеняй на себя.
