— Вот будешь вести себя положительно, мы снова куда-нибудь поедем. Я связываюсь сейчас с серьезными людьми, а не с такими щелкоперами, как Родя!
Сегодня что-то совсем неймется. Кажется, вот-вот найду решение, как выбраться отсюда! На улице мне бояться нечего, теперь я еще больше похожа на парня. Волосы короче, куртка длиннее и шире, безразмерная, ботинки military на массивной рифленке и черная бейсболка. Старик там купил.
Меня ярость обуяла. Какого я здесь сижу и дрожу как заяц?! Да пошло все тудыть-растудыть, как говаривал мой папаша, сильно захорошевши. Я встала и пошла к гардеробу. Не там ли рукопись моего учителя? А может быть, и еще что-нибудь интересное, что можно прихватить с собой. На всякий случай, для собственной безопасности. Мне кажется, он за каждую свою бумажку задавится. Любой шантаж можно устроить, жаловаться ни в какую милицию не пойдет, — он всех боится! Вон как внешность меняет, когда куда-то бредет, а на самом деле он совсем другой — выше, стройнее, моложе, пару раз парик напяливал и усы с бородкой — я его не узнала!
Я сняла сапог и подошвой шарахнула по замку на гардеробе. Устоял замок. Тогда я хорошенько его изучила и шарахнула уже с умом, да не раз, а все пять… И гардероб распахнул свое нутро! Давно так надо было действовать! А уйти незаметно и ничего не прихватить — это значит объявить себя полной дурой!
Конверт с тем фото! Ура. Я швырнула его в свой рюкзачок. Папка, которую я видела у старика в гостинице, в Ницце, хотя он старательно прятал ее от моих взоров. Но я углядела: розовая, с кнопочкой. Раскрыла и вытащила несколько листков, — так незаметнее… И в рюкзак! Еще одну, толстенькую, серую, которую он на ночь частенько проглядывал, потрясла. Письма какие-то — и туда же. Больше, пожалуй, не надо. И так заметит, хотя я составила папочки как было, чтоб не сразу хватился.
Рукописи моего учителя не было. Неужели эта старая скотина сжег ее? Паспорта тоже не видно. Деньги, доллары и евро лежали у него в конверте. Вот дурак! Думает, что так запугал меня, что я теперь, как опоенная мышь, буду сидеть на стуле до скончания века? А век-то, вон он, закончился! Я взяла сто долларов, не больше.
Кочергой — смелости во мне прибывало — я стала сбивать на кухне замок с черного хода. Он был, зараза, очень крепкий, но в конце концов поддался! Сбежав по затхлой грязной лестнице, я очутилась на свободе! Чего было столько времени думать?!
Где искать Алену Новожилову? Без нее мне просто-напросто надо сдаваться в милицию или становиться бомжихой, или — по моему виду — бомжем. И потом я ведь еще ничего не сделала для моего учителя! Центральный телеграф! Уж тут-то мне что-то смогут сказать? Предварительно зайдя в платный туалет, достала носовой платок со «сбережениями», пошла к окошечкам и начала нудить, что я из провинции, что здесь живут родственники и что у меня украли кошелек, а я не помню адреса родных — он был в кошельке, — а мою сестру зовут Алена, значит — Елена… Девица в окошке отогнала меня — мол, таких справок не даем.
