Так иностранцы разорили колыбель электрического света. Под глухим слоем черной краски скрылось с глаз гениальное русское открытие.
Зато как обрадовались иностранные профессора, когда восемь лет спустя после Петрова англичанин Деви снова получил ослепительную дугу между кусочками угля, присоединенными к батарее. Честь открытия электрической дуги тут же приписали Деви.
В то время в России никто не подал голоса в защиту первенства Петрова, в защиту славы русской науки.
Великие научные и технические ценности, которые создавал русский народ, были безнадзорным имуществом.
Советские ученые сегодня смывают черную краску, закрывавшую громадную картину побед русской научной и технической мысли. На страже славы русской науки стоит теперь весь советский народ.
После почти столетнего забвения вышло на свет и вечно будет сиять в веках и имя академика Петрова.
Тщетно пытались недруги русской науки вырвать факел из рук русских людей, украсть у них гениальное изобретение.
Приспособили дугу для освещения все-таки в России.
В 1849 году дуга вспыхнула в Петербурге на вышке Адмиралтейства, осветив начало трех уличных магистралей: Невский и Вознесенский проспекты, Гороховую улицу.
В 1856 году электрические дуги загорелись на празднествах в Москве. Их зажег русский изобретатель Шпаковский. В программе празднеств они назывались «электрическими солнцами».
Жизнь Шпаковского была геройством. Взрывом опытной морской мины ему повредило позвоночник. Шпаковский не мог стоять на ногах. И все-таки он до конца своих дней трудился у стола лаборатории. Когда он работал, его поддерживали сзади два матроса.
Приспособить дугу для освещения было трудной задачей.
Дуга пылала, и от страшного жара испарялись угли и с каждой секундой рос пролет между углями.
Через полминуты начинало тревожно шипеть и метаться пламя, а затем обрывался ослепительный мост и дуга погасала.
За дугой приходилось неотступно следить и подкручивать рукоятку, сближающую угли, как подкручивают в лампе горящий фитиль.
В середине прошлого века инженеры постарались выйти из положения и пристроили к дуге часовой механизм.
Дуговая лампа получилась сложной, как стенные часы.
Тик-так, тик-так — мерно тикал механизм, постепенно сближая угли.
Но дуга не была такой точной, как часы. И она нередко обгоняла ход часов и гасла.
Инженеры пошли на другое усложнение. К часовому механизму пристроили электрический механизм, подгонявший часы, когда лампа собиралась гаснуть и ток через дугу уменьшался.
