Бенте хорошо знала его и сразу же увидела, что он лжет.
В ту ночь она лежала без сна и, подождав, пока Даг крепко заснет, встала, пробралась в коридор и нашла конверт во внутреннем кармане его куртки. Письмо было от Сиссель. Там было про грех, вину, признание и прощение. «Ибо возмездие за грех – смерть, а дар Божий – жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем» (К римлянам, 6:23).
Зачем Даг сказал, что там было про цвет молельного дома?
Позже он получил еще два письма. Их она не нашла, но подумала, что они тоже от Сиссель. Что она имела в виду под «возмездием за грех»? Какая еще вина?
Бенте скучала по Туне, скучала по возможности прижать ее к себе, погладить по волосам, ощутить ее руки вокруг своей шеи.
«Дитя мое», – беззвучно плакала она целыми днями.
Бенте вошла в их огромный дом, наедине со своими мыслями, ощущая себя как часть обстановки. Декорации Дага. Спросила его: что-нибудь произошло? Он сделал что-нибудь, связался ли он с тем или теми людьми, кто держит Туне в плену.
Он занимается этим. Во всяком случае, она ничем помочь не сможет, сказал он.
Когда она спросила, не лучше ли будет все же сообщить в полицию, он крепко схватил ее за локти, так крепко, что стало больно, и сказал, что она не должна рассказывать про фотографию никому. В его глазах было отчаяние. Она никогда не видела его таким и подумала, что он боится, что Туне убьют, если он совершит ошибку. Но Даг не утешал Бенте, вел себя так, словно исчезновение Туне не касается ее в той же степени, что и его. «Да и что в этом такого необычного? – с горечью подумала она. – Он всегда так относился ко мне».
Хуже всего было то, что ей некому было довериться, не от кого ощутить сочувствие, когда делишься с кем-то своими переживаниями, самыми сокровенными, самыми тяжелыми мыслями. Подруги заходили каждый день, но что они могли сказать ей в утешение? Ничего. И никто не мог развеять ее страх, который парализовал ее морально и физически.
Каждый день она размышляла, не позвонить ли ей Вегарду, ведь между ними установилась совершенно особенная связь, когда он делал плотницкие работы у них дома. Она никогда не болтала и не смеялась так много с мужчиной. Жизнь изменилась, стала светлее и легче в те недели, когда он был там, потому что она почувствовала себя женщиной. Она даже флиртовала с ним, что совершенно на нее не похоже. Как-то она вошла в ванную, когда он работал там, протянула ему чашку кофе, спросила, как идет работа. Он повернулся и оказался всего в полуметре от нее. И вдруг она ощутила почти непреодолимое желание поцеловать его. Она не сделала этого, конечно же, не сделала, но почувствовала, как надоевший, скучный и монотонный мир, в котором она существует, исчезает, когда рядом Вегард.
