— Не думаю, что кто-то сможет уничтожить стольких животных, — возразил андалузец.
— Европейцы наверняка смогут, — убежденно ответил канарец. — Они постараются захватить их или уничтожить, это заложено в самой их природе. Я видел это на Гомере, видел на Эспаньоле; хотелось бы надеяться, что не увижу этого здесь, но не сомневаюсь, что рано или поздно так оно и случится.
Как бы то ни было, Андухар оказался прав: бизоны толклись под деревом весь день и большую часть ночи. Когда же на рассвете путники уже собирались покинуть неудобное убежище, им пришлось не только остаться на дереве, но даже подняться еще выше и укрыться среди ветвей: по пятам бизонов следовал отряд краснокожих, насчитывающий более тридцати человек:
— Вот черт! — выругался андалузец. — Только этого нам еще не хватало!
Они молча и бессильно наблюдали за охотниками, невольно восхищаясь их хитростью, терпением и мастерством, с которым те поражали выбранное животное, ухитряясь при этом не напугать остальное стадо. И лишь после того, как охотники удалились в южном направлении, унося с собой пять огромных туш, разделанных на части, они решились спуститься.
У них ныли все кости, болели руки и суставы, но даже и без того они были настолько измучены, что не было даже речи о том, чтобы двигаться дальше.
Спустя три дня Сильвестре Андухар с удивлением заметил, что его друг уже больше часа смотрит на запад, не сводя глаз с горизонта.
— Что с тобой? — спросил он.
— Помолчи!
— Да чем ты занят, черт побери?
Канарец протянул руку, указав на точку горизонта, к которой был прикован его взгляд, и спросил:
— Видишь вон те черные тучи?
— Конечно, вижу! А что с ними не так?
— Видишь, как быстро они движутся на север?
— Так это прекрасно: если они движутся на север, значит, мы не промокнем.
— Конечно! Но среди этих туч есть одна, за которой я наблюдаю уже почти час, а она так и не двинулась с места.
— Должно быть, просто устала.
— Не будь идиотом и хоть немного подумай головой! — рассердился Сьенфуэгос, смерив его укоряющим взглядом. — Что должно произойти, чтобы одна туча не двигалась с места, когда все другие ветер легко уносит прочь?
— Наверное, ей что-то мешает?
— Вот именно! — воодушевленно подхватил канарец. — А мешать ей может только гора; причем никак не меньше восьмисот метров высотой, иначе облако просто проплыло бы над ней... Боже милостивый! — аж застонал он. — Неужели эта чертова прерия кончилась? Наконец-то!
Сильвестре Андухар, со своей стороны, считал, что теперь на смену «чертовой прерии» пришли «чертовы горы», а хрен, как говорится, редьки не слаще.
