Первым делом они тщательно почистили аркебузу, оттерли песком от ржавчины и смазали оленьим жиром.
Затем надсекли кору ближайшего дерева и пропитали его клейкой смолой тонкую веревку, которую затем окунули в порох. Частицы пороха прилипли к смоле, а когда веревка высохла, в их распоряжении оказался превосходный самодельный фитиль.
Они нашли ветку, совпадающую по диаметру с калибром аркебузу. От ветки они отрезали кусочек, заточили его с одного конца и с осторожностью обмазали глиной, а потом высушили на солнце.
Таким образом они получили форму для отливки. После этого, еще раз тщательно всё обмерив, разожгли костер и поставили на него свой единственный котелок, бросив в него три крупных золотых самородка.
Потребовалось немало времени, еще больше дров и поистине титанические усилия, чтобы поддерживать огонь, прежде чем удалось расплавить металл и перелить его в отверстие, проделанное в глиняной форме.
В итоге, разбив форму, они получили восемь кусочков металла, более или менее похожих на пули, которые затем отшлифовали камнем.
Андалузец не смог удержаться от ехидного замечания:
— Сомневаюсь, что нам удастся кого-нибудь убить такой пулей, но если все же удастся, это будет богатый покойник — он отправится в могилу с тремя унциями золота в теле.
После утомительного и трудного дня они забылись беспробудным сном, пока незадолго до рассвета канарца не разбудил странный и тяжелый запах, расползающийся по равнине, молчаливый предвестник близкой угрозы. Сьенфуэгос встревоженно потянул носом воздух, как охотничья собака.
Затем в недоумении потряс за плечо громко храпевшего товарища.
— Сильвестре! — прошептал он. — Сильвестре, проснись! Что тут за чертова вонища?
Тот моментально вскочил на ноги, потянул ноздрями воздух и воскликнул:
— Чертова? Как бы не так! Ни один черт так не воняет, кретин! Это запах бизонов!
С минуту они молча и неподвижно стояли, озираясь, пока наконец не разглядели в тусклом свете гаснущих звезд, как на них надвигается живая стена огромных животных выше их ростом. Бизоны медленно, но неумолимо приближаясь. Между путниками и стадом оставалось не больше пары десятков метров.
В таких обстоятельствах им лишь оставалось как можно быстрее взобраться на дерево и устроиться там, как обезьяны, на достаточно крепких ветках, способных выдержать их вес.
Рассвет застал их сидящими верхом на ветках, откуда они изумленно наблюдали, как все пространство внизу превратилось в бесконечный живой ковер всевозможных оттенков коричневого, дико ревущий и дурно пахнущий.
