— Но этот гаденыш хотел тебя убить. Ночью, исподтишка.
— А что еще ему оставалось? — резонно заметил Сьенфуэгос. — Он вряд ли настолько глуп, чтобы сразиться со мной лицом к лицу.
— Ты не перестаешь меня удивлять... — признался Сильвестре Андухар в порыве откровенности. — Вот мы с тобой тут сидим, болтаем о разных пустяках, и думать не думаем, что, возможно, уже этой ночью оба будем мертвы.
— Я не знаю ни одного человека, который прожил бы хоть на минуту дольше отмеренного ему срока, — ответил Сьенфуэгос. — И чтобы этот человек в свои последние минуты рассуждал о возвышенном и глубокомысленном. Смерти, знаешь ли, все равно, чистый ты или грязный, о пустяках ты говоришь или о высоком, когда ей приспичит тебя забрать, она тебя вытащит хоть из задницы.
— Совершенно с тобой согласен.
— В таком случае к чему весь этот разговор?
Между, тем гигант, одетый лишь в крошечную набедренную повязку, собрал длинные волосы в хвост на макушке и смазал тело жиром с ног до головы, после чего оно заблестело и стало выглядеть еще более устрашающим — если такое, конечно, возможно. А главное, от жира он стал таким скользким, что за него невозможно было ухватиться.
— Эта сволочь знает, что делает! — заметил Сьенфуэгос, коснувшись пальцем его груди и коротко рассмеявшись. С этой минуты он не переставал улыбаться, рассудив, что смех — единственное, что может вывести из равновесия противника. — Скажи ему, что он больше похож на жирного оленя для жаркого, чем на храброго воина, готового встретить смерть. А уж как гнусно воняет этот жир! Даже демоны в аду так не смердят!
— Этим ты его только больше разозлишь! — предупредил андалузец.
— А мне этого и надо! Капитан Алонсо де Охеда утверждал, что большую часть его противников погубила не столько его шпага, сколько их собственная слепая ярость. Он был настолько остроумен, а его насмешки так точно били в цель и настолько разъяряли соперников, что у них пена изо рта шла.
— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.
— Если бы я это понимал, то не сидел бы здесь, а был бы сейчас дома, с женами и детьми. А впрочем, пора за дело! — он весело подмигнул громадному воину и воскликнул с улыбкой: — А ну иди сюда, кочерыжка, посмотрим, на что ты способен!
Как и предупреждал андалузец, противник тут же принялся царапаться и драться ногами, но при третьей попытке нанести удар в пах большой палец ноги индейца наткнулся на твердый плоский камень, которым канарец защитил свои интимные места. Краснокожий взвыл от боли и запрыгал на одной ноге. А вскоре вконец растерялся, когда противник сделал красноречивый жест руками, давая понять, что его гениталии надежно защищены.
