— Ох, они действительно есть! — сказал он. — Например, когда Арджуна захватил в плен нашего отца, он воспользовался астрой Раджу, чтобы заключить его в невидимую сеть. По этой причине войска Панчаала не могли спасти его, хотя он находился всего лишь на расстоянии вытянутого копья. Но очень немногие из учителей владеют искусством их вызывать. Вот почему отец решил, что когда придет время, я должен буду пойти к Дроне в Хастинапур и попросить его взять меня в ученики.
Я изумленно уставилась. Наверное, это шутка? Но мой брат никогда не шутил.
Наконец я сказала:
— Отец не имеет права так тебя унижать! Ты должен отказаться. Кроме того, почему Дрона должен согласиться учить тебя, если он знает, что ты воспользуешься этим знанием, чтобы убить его?
— Он будет учить меня, — ответил мой брат. Он, должно быть, устал, потому что казался грустным, что бывало с ним редко. — Дрона будет учить меня, потому что он человек чести. И я пойду, потому что это единственный путь к тому, чтобы исполнить мое предназначение.
Я не могла сказать, что царь Друпада не уделял внимания моему образованию. Через мои комнаты каждый день проходил бесконечный поток женщин, которые пытались наставлять меня в шестидесяти четырех искусствах, которые должны знать благородные дамы. Мне давали уроки пения, танцев, музыки. Обучение шло с трудом, как для меня, так и для моих наставниц, потому что у меня не было ни музыкальных способностей, ни легкости в ногах. Меня учили рисовать, писать красками, шить и украшать землю старинными узорами, приносящими счастье, для каждого фестиваля — своими. (Мои рисунки были грязными, а мои узоры — полными импровизаций, которые заставляли моих учителей морщиться.) Намного лучше у меня получалось сочинять и разгадывать загадки, отвечать на язвительные замечания, писать стихи, но мое сердце не занимали такие легкомысленные вещи. На каждом уроке я чувствовала, как мир женщин душит меня, словно петля на шее. У меня было предназначение, которое я должна была выполнить, не менее важное, чем у Дхри. Почему никто не готовил меня к нему?
Когда я упомянула об этом Дхаи-ма, она нетерпеливо щелкнула языком.
— Да с чего ты это взяла? У нее, видишь ли, такая же важная судьба, как у принца!
Она натерла мне голову маслом брами, чтобы остудить мои мозги.
— Кроме того, разве ты не знаешь, что женщин готовят к жизни иначе, чем мужчин?
Дхаи-ма сама учила меня правилам поведения: как надо ходить, говорить и сидеть в компании мужчин; как делать это же самое, когда ты среди женщин; как оказывать почтение царям, более важным, чем я; как незаметно ставить на место менее значительных принцесс; как держать в страхе других жен моего мужа.
