– Это был… мираж? – неуверенно поинтересовался Павел у задравшего голову к небу Анатолия.
– Хорошо, если бы мираж…
– Но говорят, что мираж отражает, вернее, проецирует, или как это там называется, то, что существует в реальности… А тут… Вернее, там, в небе, было что-то абсолютно нереальное…
– Вот в том и дело…
– В чем? В чем дело-то?
– В твоем Белявском, вот в чем.
– Да не мой этот Белявский!
– О чем спор, искатели? – спросила оказавшаяся вдруг рядом повариха.
– Катюша! – обрадовался Павел и тут же посерьезнел. – Ты сейчас или минуты три тому назад что-нибудь в небе видела?
– В небе? Облака и солнце, что еще? А, еще стайка чирков пролетела, штук семь или восемь…
– А что-нибудь такого… необычного случайно не заметила?
– Для меня здесь не бывает ничего необычного. Все привычно.
– Катюша, а каких-нибудь особенных животных ты здесь встречала? – задал Павел очередной вопрос.
На этот раз Катюша с ответом не спешила. Ни на Павла, ни на Анатолия она не смотрела, но устремила взгляд куда-то за их спины. И тот, и другой одновременно обернулись. Метрах в двадцати от них на ближайшей березе висел парашютист. Судя по всему, никак не живой. Переглянувшись и не сказав ни слова, мужчины стали медленно приближаться к дереву с таким неожиданным украшением.
Судя по экипировке, парашютистом был немец, фашист. Фашисты как таковые и живые не очень привлекательны, а этот мало того что был мертвяк мертвяком, так от него еще и воняло. Почему-то не возникло мыслей ни о погибшем киноартисте, ни о каких-нибудь ролевых играх. Типичный немец времен Второй мировой. Но не сорок же с лишним лет он здесь провисел! За такое время от него ничего не должно бы остаться. А тут и форма распознаваема, и шмайсер на ремне лишь слегка поржавел, да и сам парашютист в скелет не превратился, хотя внешний вид оставлял желать лучшего – испортился фашист.
Подумалось, что это один из пилотов сражавшихся только что истребителей. Но никаких парашютистов они не наблюдали. Значит, повис на дереве до прихода искателей. Вот только почему они не заметили его раньше?
– А ты, Паша, спрашивал, видела ли я что-то необычное… – нарушила молчание Катюша. – Не бывает у нас ничего необычного, все как всегда.
– Хочешь сказать, – повернулся к ней пораженный Павел, – что и раньше видела этого мертвого парашютиста?
– Этого – в первый раз, – пожала плечами Катюша. – И больше уже не увижу.
Павел резко развернулся. Никакого парашютиста на дереве не было. Да и само дерево было другим. Вместо старой высоченной березы – хиленькая елочка…
