– Что это у тебя на плече?
– Карабин, – ответил я.
– А где твой автомат?
– Нету, – сказал я потупившись. – И Парпат обещал мне автомат, и Хубул, со складным прикладом…
– Никуда не уходи, – бросил Колорадо и, сев обратно в машину, посигналил. Вскоре появился Гамат, но, прежде чем завести свою «семерку», он отвел меня в сторону и зашептал, что Колорадо приехал из Москвы.
– Знаю, – сказал я тоже шепотом.
– Он, наверное, устал с дороги и голоден.
– Безусловно.
– Неплохо было бы раздобыть ему еду, курицу, например, или…
Тут Гамат, выхватив пистолет, стал стрелять в пробегающего мимо поросенка, который, взвизгнув, бросился в чей-то сад и исчез в зарослях.
– Не попал, – огорчился Гамат и сел в машину. Стекло дверцы спустилось, и Колорадо спросил:
– Ты какое оружие хочешь?
– Пулемет, – выпалил я не задумываясь.
Колорадо кивнул, и «семерка», забуксовав, сорвалась с места.
Раздобыть еду для голодного друга – святое дело, и я, сняв карабин с предохранителя, пошел на охоту. В селе все, что не успело сгореть, мычало, хрюкало, гоготало и кудахтало. В корову с печальными глазами я не стал стрелять, от вида свиней меня тошнило, а гусятину я терпеть не могу. Оставались поросята и куры. Возле тлеющего дома моей тетки, куда забрел по старой памяти, я увидел целую кучу куриц. Остановившись в пятнадцати шагах или около того, я прицелился и выстрелил. Подбитая курица налетела на меня, но я сбил ее кулаком, и она упала на траву и заметалась, хлопая крыльями, таща на перебитой шее болтающуюся голову. Я отфутболил ее в кусты шиповника, где она и затихла. В другое время я, может, и удивился бы, увидев на голове птицы дырку вместо глаза, через которую можно было посмотреть на сгоревшее хозяйство моих родичей. Но сейчас я просто взвесил на руке тушку, потом подстрелил еще парочку, взял их за ноги и потащился обратно к центру села.
Уже стемнело. Всюду говорили о том, что в Еред стягиваются войска и бронетехника со всей Грузии, и мне ужасно захотелось домой. Положив «дичь» на траву, я собрался незаметно улизнуть, но тут, сверкая фарами, подъехала машина Гамата. Колорадо опустил стекло и сказал:
– Садись.
Я открыл заднюю дверцу «семерки» и плюхнулся на сиденье.
– Завтра в городе зайдешь к Хубулу, – продолжал Колорадо, закуривая. – И он даст тебе пулемет.
– На твоем месте я бы взял складной автомат, – зевнул Гамат.
– Я всегда мечтал о пулемете, – сказал я и тоже зевнул. – Я убил трех куриц.
– Хорошо, – сказал Гамат.
