– Граната, видно, учебная…
Вот тут-то и прогремело. Хорошо, что никого не ранило. Зато грузины на всякий пожарный открыли огонь. Правда, ненадолго. Патроны, видно, у них закончились, или просто утомились. Короче, опять все стихло, и люди, покинув свои укрытия, вновь потянулись к теплым лучам солнца.
Двое мальчишек подбежали ко мне, и один из них, с черными кудрявыми волосами, давясь от смеха, выпалил:
– Тебя какой-то парень ждет вон за теми серыми воротами. Да отстань! – отпихнул он своего веснушчатого друга, который, смеясь, что-то пытался сказать ему.
– Хорошо, сейчас приду туда, – сказал я.
Мальчишки, подпрыгивая, убежали. Я встал и побрел по заснеженному тротуару вверх по Исаака. Вот серые железные ворота направо. Я толкнул ногой дверь посередине и вошел во двор старого кирпичного дома. Там никого не было. Я решил, что мальчишки меня разыграли, и тут свет погас в моих глазах.
Очнулся я на дощатом полу в небольшой комнате, единственное окно которой было задернуто грязной занавеской. Со стен свисали отклеившиеся, в пятнах обои зеленоватого цвета. Из мебели в этом холодильнике был всего лишь диван напротив окна. На нем сидел тот самый парень в кожаной куртке – с моим карабином в руках. Его маленький, похожий на шакала дружок, скрипя прогнившими половицами, беспокойно кружил по каморке. Он несколько раз перешагнул через меня и каждый раз задевал мою голову своей вонючей ногой…
– Вот мы и встретились, – сказал парень в кожанке. – Два дня назад ты прострелил ногу моему родственнику. Припоминаешь? – Мне было трудно говорить, до того болела голова, и я промолчал. Разговаривать с мародерами – пустая трата времени. Они все равно сделают по-своему. – Не хочешь говорить? Что ж, твое дело…
– Он мне в рот ствол карабина засунул! – затявкал шакал и, подскочив, начал бить меня ногами.
– Оставь его! – прикрикнул на него мародер. – Ты что, не понял?! – Шакал, косясь на меня, отошел. – Короче, так. Мы отпустим тебя отсюда живым, но с одним условием, слышишь? Моргни, если не глухой. – Я моргнул. – Ну вот и хорошо. Условие простое: ты просто забудешь все, как только выйдешь отсюда. Мне обрыдло здесь, – продолжал он. – Я хочу свалить в Москву. Война не по мне. Я понял это, как только приехал сюда. Да и грузин вам не одолеть. Твой карабин я продам одному дурачку, который так и рвется понюхать пороху. Половину денег отдам моему родственнику, другую часть возьму себе. Это будет справедливо. И скажи спасибо, что не шлепнул тебя.
