Тут он меня узнал — и приоткрыл дверь немного шире.
— А, это вы, мистер Атертон. Прошу прощения, сэр, я подумал, что это может быть полиция.
— И что? Ты затрепетал пред служителями закона — наконец-то?
Что за разумнейший и достойнейший дворецкий этот Мэтьюс, только такой и годится для будущего министра. Он оглянулся через плечо: я подозревал, что вышел он ко мне с коллегой за спиной, и сейчас я в этом убедился. Он закрыл рот рукой, и я подумал, что достоинства ему не занимать — в этих его штанах и чулках, с беспорядком на голове, болтающимися сзади подтяжками и измятой ночной рубахой.
— Сэр, я получил распоряжение не пускать полицию в дом.
— Какого дьявола!.. Кто так распорядился?
Покашливая в кулак и наклоняясь вперед, он обратился ко мне со льстивой доверительностью:
— Мистер Лессинхэм, сэр.
— Возможно, мистер Лессинхэм не знает, что в его доме совершено ограбление и что вор только что прыжками да кувырками выскочил из гостиной, вылетел на улицу, как теннисный мячик, и ракетой скрылся за углом.
Мэтьюс опять глянул через плечо, словно сомневался, где проходит граница благоразумия — перед порогом или за ним.
— Благодарю вас, сэр. Думаю, мистер Лессинхэм в курсе чего-то подобного. — Тут, кажется, он неожиданно принял какое-то решение, ибо понизил свой голос до шепота: — По правде говоря, сэр, по-моему, мистер Лессинхэм очень расстроен.
— Расстроен? — Я воззрился на него. Что-то в его поведении ускользало от моего понимания. — Почему он расстроен? Неужели негодяй попытался напасть на него?
— Кто там?
Это был голос Лессинхэма, окликающего Мэтьюса с лестницы, хотя в какой-то миг я едва узнал его, так непривычно сердито прозвучал вопрос. Оттолкнув Мэтьюса, я сделал шаг в холл. Молодой человек, вероятно, лакей, столь же растрепанный, как Мэтьюс, держал свечу — единственный источник света в помещении. В ее мерцании я увидел Лессинхэма, стоящего на ступенях между этажами. Он был в полной боевой раскраске: он не из тех, кто наряжается в Парламент, и я понял, что недавно он смешивал работу с удовольствиями.
— Лессинхэм, это я, Атертон. Вы знаете, что из балконной двери вашей гостиной выпрыгнул человек?
Он ответил не сразу. А когда заговорил, голос его обрел спокойствие:
— Он сбежал?
— Точно… сейчас он где-то в миле отсюда.
Мне почудилось, что в его словах, произнесенных после этого, послышалась нотка облегчения:
— Я все думал, ушел ли он. Бедолага! Больше пострадал, чем нагрешил! Воспользуйтесь моим советом, Атертон, держитесь подальше от политики. Иначе все сумасшедшие, разгуливающие на свободе, к вам потянутся. Доброй ночи! Премного вам благодарен, что вы зашли нас предупредить. Мэтьюс, закрой дверь.
