12/V. Есенин — это Шариков, обладавший поэтическим дарованием.
Перечитываю «Вехи»>43. Это зеркало, которое они поставили перед физиономией российского либерального интеллигента, и он отразился в нем во всем своем неприглядном виде, с прыщами и угрями. Чего и говорить, рожа крайне несимпатичная. Но зеркало — не солнце, оно не согревает, под его лучами на ниве не взойдут новые побеги, новая жизнь. А вот позитивного идеала — тепла, света — они и не дали. Ну, разве можно почитать программой их жалкие рекомендации о самосовершенствовании, о необх[одимости] искать истину и даже — главное, кажется, у них, — что истина выше общественной пользы? Все это — выси духа, а не фонарь в тёмном политическом лесу. Дав широковещательные обещания, они обманули читателя. И еще. Мысль, выраженная очень остро Гершензоном>44 (благословляю штыки и т.д.) глубоко антинародна. Но нельзя отрываться от почвы — народа, нельзя презирать его — точно так же, как и обоготворять. И сегодня — Р. это хорошо выразил в своей статье>45 — «т[овари]щи» хотят на этом нас и изловить: да разве это быдло нас понимает, да мы с вами, с Эйнштейном и Эренбургом, мы, цивилизованные люди. Всякая власть от Бога, и она должна быть сильной, тогда народ будет любить её, и тогда родятся Пушкины и Лобачевские и будет разбит Наполеон, а декабристы поедут в Сибирь.
Прочел сегодня «Смену вех»>46. Сильно. Талантливо. И очень узко. Чистое политиканство. «Вехи» по крайней мере возносились к небу, ища, хотя и [не] найдя, там выхода. Эти — сплошь взор к земле. Очень много поняли. Многое предвидели (редкий случай в политич[еской]. публицистике!). Но не возвысившись, не попытавшись возвыситься к горним вершинам, остались с низким горизонтом. Они искали — и находили — объяснения рациональные. Но это — поверхностно: большев[истскую] революцию не понять без мистического анализа, ибо — я все больше к этому склоняюсь — Бронштейну помогали нездешние силы. Как можно понять или даже попытаться понять, осмыслить революцию, даже не поставив вопрос о Боге, скомкав вопрос о нации и национальной культуре, не обмолвившись об иудеях?! И вот: они намеревались использовать большевиков в своих целях. Большевики выжали из них то немногое, что они смогли им дать полезного, и — и убили потом и Ключникова>47 и Устрялова>48 (Ганелин>49 сказал).
Да, кстати: все «Вехи», конечно» умещаются в жилетный карман Достоевского.
17/V. Если мне когда-нибудь придется издавать свой цитатник в красной или красно-бело-синей обложке, то первым моим изречением будет: «Вся власть от Бога. Бунт — дело подлое!» И сделаю к этой цитате примечание: рядовых бунтовщиков — сечь, главарей — сажать, а подстрекателей — вешать.
