Сиратори пришел со встречи взволнованным. На беззаботные слова Осима: «Пойдем-ка, выпьем», — он ответил: «Выпивать не время». Был четвертый час утра (разговор министра с послами продолжался с двух до трех пополуночи), но японцы, включая обоих послов и их военных атташе, собрались в номере у Сиратори, который решительно сказал: «Предупреждение Риббентропа о германо-советском сближении полностью соответствует моим давним предположениям. Это несомненная правда, надо немедленно сообщить домой». Осима отмахнулся от услышанного как от блефа, не веря в возможность нормализации отношений между «коричневыми» и «красными». Телеграмму в Токио послали, но министр Арита ее проигнорировал (16). Как и прочие предупреждения аналогичного содержания, даже делавшиеся публично — например, в статьях влиятельного и хорошо осведомленного политического аналитика Киесава Киеси.
Слова Риббентропа не были блефом, но наиболее актуальной на тот момент задачей стало окончательное укрепление европейских позиций рейха, который оккупацией остатков Чехословакии в середине марта бросил вызов всем сразу. 28 апреля Гитлер выступил с программной речью перед рейхстагом. Оповестив мир о разрыве англогерманского морского соглашения 1935 г. и польско-германской декларации о дружбе и ненападении 1934 г., он заявил о готовности нормализовать отношения с Великобританией, если она «с пониманием» отнесется к интересам Германии, обрушился с нападками на Польшу, но демонстративно воздержался от выпадов против СССР. 4 мая Литвинов был заменен на посту наркома иностранных дел Молотовым: по общему мнению, предупреждение Лондону и Парижу, не стремившимся к диалогу, и шаг навстречу Германии. 22 мая в Берлине Риббентроп и Чиано подписали договор о дружбе и союзе, торжественно названный «Стальным пактом» (см. следующую главу). Москва от публичной реакции воздержалась. Японский премьер Хиранума Киитиро поздравил Гитлера и Муссолини, но Токио остался в стороне от Большой Политики, потому что тогда она делалась в Европе.
Это было неудачей Риббентропа, после которой он мог взять реванш только на русском направлении. История переговоров, предшествовавших «московскому Тильзиту» 23 августа 1939 г., хорошо известна (17), поэтому ограничусь лишь несколькими ключевыми цитатами от первого лица.
Между 22 и 26 мая Риббентроп подписал проект инструкций послу в Москве графу Шуленбургу. Вот что рейхсминистр хотел довести до сведения Молотова:
