«По различным признакам дело Зорге вызвало в японских инстанциях сильный резонанс, последствия которого сказались на отношении этих инстанций к Вашей персоне. После глубокого изучения вопроса фюрер принял решение согласиться с моим предложением относительно изменений в руководстве посольства в Токио и отозвать Вас в ведомство внешних сношений для нового назначения. Вашим преемником избран посол в Нанкине Штамер. Прошу Вас получить для него агреман».
Пока ничего необычного, кроме того, что посол оставался в должности целый год после такого скандального случая и «пытался как можно дольше продержаться на своем посту»[19], несмотря на явное нежелание японцев иметь с ним дело. Риббентропа это, видимо, не очень-то беспокоило. Несколько слов о личности нового посла. Генрих Штамер, бывший офицер и участник Первой мировой войны, не был кадровым дипломатом, но с 1935 г. работал в «бюро Риббентропа» и пользовался доверием и расположением шефа. Он принимал участие в переговорах об «укреплении» Антикоминтерновского пакта, а в 1940 г. дважды посещал Японию, причем второй раз — для окончательной подготовки, вместе с Оттом, Тройственного пакта. Короче говоря, это был человек, знавший Дальний Восток, «проверенный» Берлином и известный в Токио.
Вернемся к тексту телеграммы, которой рейхсминистр приглашал отставленного от должности посла в фатерлянд «для нового назначения». Такой же телеграммой в мае 1937 г. был вызван из Анкары Лев Карахан — в Москве его арестовали прямо на вокзале. Отту тоже было чего опасаться.
«Ваша безопасность при возвращении в Германию, — писал Риббентроп, — … в настоящее время… не может быть гарантирована (отточия в источнике. — В.М.). Поэтому прошу Вас до поры оставаться в Японии в качестве частного лица. Средства, необходимые для содержания приличествующего Вам дома в подходящем для Вас спокойном месте и для поддержания материального уровня, соответствующего занимавшейся Вами до сих пор должности, будут Вам предоставлены. Само собой разумеется, что во время дальнейшего пребывания в Японии Вам следует воздерживаться от какой бы то ни было политической деятельности» (7).
Впервые прочитав этот документ более десяти лет назад, я был поражен. В тоталитарном государстве министр спасает посла, которому грозит обвинение в государственной измене: кто поверит, что опытный разведчик на самом деле не раскусил коллегу «с другого берега», проработав бок о бок с ним восемь лет. В Берлине Отта могло ожидать назначение на самый опасный участок Восточного фронта, а то и вовсе знакомство со стрелковым взводом. Риббентроп же не только лично и откровенно предупредил его об опасности служебной телеграммой, но еще и снабдил деньгами для достойной бывшего посла жизни! Рейхсминистр попросту спас Отта, который вскоре перебрался из Японии в Китай, где благополучно дождался конца войны. Ни до, ни после никто не привлек его ни к какой ответственности. Отт был свидетелем защиты на Токийском процессе, но предпочел встречаться с адвокатами подсудимых в Нанкине и давать письменные показания, нежели ехать на процесс самому.
