Кончили поздненько. Когда Тарас Константинович, Забнев и Быков вышли из столовой, в лицо им сыпанули густые высокие звезды; где-то у садов, в теплой фиолетовой мгле, вздохнула гармошка, звонкий девичий голос дробно и беспечально выговорил:
...Я домой, и ои домой.
Зарастайте, наши тропочки, Зеленою травой...
Тарас Константинович выждал - новой частушки не последовало, довольно сказал:
- А ничего нам подкинули, а? В область, друзья, завтра еду.
На крыльце кто-то уже сидел - Тарас Константинович подосадовал: больше всего хотелось сейчас сполоснуться да поужинать, а не разговоры разговаривать.
Э, да это вроде москвичка!..
Морозова, в белом платочке, проворно поднялась навстречу, оставив на ступеньках какую-то корзинку.
- Здравствуй, Константиныч. А я, видишь, - сижуподжидаю.
- С приездом, Анна Павловна! - Тарас Константинович от души тряхнул ее руку. - Ну, как путешествовала?
- И не говори! Белый свет повидала. Уж такое тебе спасибо! Утром прибыла, а к вечеру, видишь, сюда уж подалась. Как молоденькая!
- Ну, так пойдем ко мне, чего мы тут - на улице?
Чайку попьем, расскажешь, как да что.
- Нет, Константпныч, ты уж отдыхай. - Морозова энергично затрясла головой. - Я и ела и пила, не чуешь разве - винцом от меня попахивает? У своих загостила.
И тебе вот подарочек принесла.
Она наклонилась, достала из корзинки кулек.
- Это чего ж такое?
- Вишенка тебе, черешня.
- Да зачем, Анна Павловна? У нас ее скоро у самих видимо-невидимо будет.
- То своя, а это дальняя. Ты уж не обижай, и так чуть довезла.
- Ладно тогда. Понравилось, значит, там?
- Говорю, и сейчас ровно с крылышками бегаю!
- Лучше, чем у нас?
- А вот это ты не скажи! - весело не согласилась Морозова. - Места-то у нас не хуже, нет! Иду я это утром со станции и не нагляжусь...
- Погоди, погоди - ты что ж это, пешком?
- Ясное дело. А что ж такого?
- Неужели позвонить не могла? Меня нет - Забневу. Или уж Игонышну ведь восемь километров.
- Да ну еще! Ноги-то свои, не купленные. И терпежу, сказать тебе, - не хватило. - Морозова тихонько и почему-то смущенно засмеялась. - Ты уж помянул его, Игонькина-то. Так попрошу тебя, Константиныч: скажи ему, шалопуту, - пускай меня опять на работу возьмет.
- Неужели пойдешь? - ахнул Тарас Константинович.
- Пойду, Константиныч, ей-богу, пойду. Ровно я десяток годов скинула, веришь? Нагляделась там всяких - да что я, всех немощнее, что ли? Отдохнула - чего это годок еще не поработать? А он, Игонькин твой самый, по легкости своей на смех еще при людях поднимет - оконфузит.
