Стихи Юрия Батяйкина знаю давно, всегда с радостью вскрываю конверт, в котором он прислал что-то новое из им сочиненного. За это время многие из его эпигонов издали книги свои и даже прославились, а Юрий Батяйкин так и не смог издать хотя бы тоненький сборник своей лирики. Лучшие стихи Батяйкина сотканы из прозрачной, светящейся речевой ткани, хотя и содержат в себе мрачные пропасти нашего злобного времени, совершенно ощутимые как неустранимая материальность предметного мира.
Только владея искусством слова, даром Божьим, способен поэт достичь такого уровня мастерства. Внутренний мир этой поэзии настолько богат, самороден и уникален, что всякий мало-мальски образованный, любящий новизну читатель будет вознагражден со всей щедростью, на какую способен живой, соболезный, милосердный и одинокий дух. А дух истинного поэта всегда одинок и беззащитен, хотя бы уже потому, что он призван в сей мир быть свидетелем света и замысла, преобразующего хаос. Более того, истинный поэт зачастую производит впечатление человека не вполне здравого, одержимого маниакальной идеей.
Так оно и есть. Поэт всегда одержим маниакальной идеей – запечатлеть свою единственную жизнь в единственном мире, где жизнь человека – крупица, мгновенье.
Каждый, кто встретится на его пути и окажет посильную помощь, будет в свой час возблагодарен собственной совестью и ощутит нежность к судьбе, предоставившей случай совершить благородное, бескорыстное дело.
ЮННА МОРИЦ
3 февраля 1991 года
Я по-прежнему приезжал в Питер. Не хватало Бродского, образовалась какая-то пустота.
И, чтобы ее хоть как-то заполнить, я написал стихотворение:
Учитель, я дорос до Ваших слов.
И пусть я не был сызмальства ревнивцем,
я в срамоте моих пустых углов
себя сегодня чувствую счастливцем.
Я помню давний благовест тепла:
на Невском март играет образами,
часы звонят – одну шестую зла
мы, расставаясь, наспех делим с Вами.
Сейчас у нас зимы апофеоз:
закрыли небо жалюзями тучи,
как Самиздат, кусается мороз,
и рвет сосуды диссидентство ртути.
И там, где обрывается стежок
трамвая, что сошел когда-то с круга,
кружит инакомыслящий снежок
приветом от ученика и друга.
Уезжая, Иосиф сказал:
– Жаль мне вас, Юра. Быть здесь такими, как мы, – все равно, что нацепить желтую звезду в концлагере. Этой стране нужны поэты только для того, чтобы их убить. Вот и вы не избегнете этой участи. Представьте старость. Вы – одинокий больной, никому не нужный. Я не хочу, чтобы так было.
