— Ты давно общался со своим опекуном?
— У меня его считай что нет. Они дали мне временного, когда я впервые пришел, и я вначале довольно регулярно с ним созванивался, но потом мы как-то постепенно разошлись. К тому же до него вообще трудно дозвониться. Мне бы следовало найти постоянного, но по некоторым причинам я этого не сделал.
— Как-нибудь на днях…
— Знаю. А у тебя есть опекун?
— Мы как раз с ним встречались прошлым вечером, — кивнул я. — Как правило вместе ужинаем по воскресениям, да и на неделе общаемся.
— Он дает тебе советы?
— Иногда. Я выслушиваю и делаю, как считаю нужным.
Вернувшись к себе в гостиницу я первым делом позвонил Джиму Фаберу.
— Я тут только что о тебе рассказывал, — сообщил я ему. — Приятель поинтересовался, дает ли мне мой опекун советы, и я ему ответил, что всегда в точности им следую.
— Твое счастье, что господь тебя не покарал прямо на месте.
— Угу. Но я передумал ехать в Ирландию.
— О? Вчера ты вроде был решительно настроен ехать. Проснувшись с утра, ты глянул на это другими глазами?
— Да нет, глаза все те же. И с утра я отправился в туристическое агентство и забронировал дешевое место на пятничный вечерний рейс.
— Даже так?
— А потом сегодня во второй половине дня кое-кто предложил мне работу и я согласился. Ты не хочешь слетать в Ирландию на три недели? Сомневаюсь, что получу обратно деньги за билет.
— Ты уверен? Стыдно терять деньги.
— Ну, они сказали, что деньги невозвратные, а я уже заплатил. Это не страшно, за работу получил достаточно, так что безболезненно могу списать пару сотен. Но я хотел уведомить тебя, что не двигаюсь в страну Содома И Бегорры.
— Просто ты уже практически совсем в порядке. Поэтому я и беспокоился. Конечно, ты сумел остаться трезвым, околачиваясь с твоим приятелем в его салуне…
— Он пьет за нас обоих.
— Ну, во всяком случае, дело идет неплохо. Но по ту сторону океана, без привычной системы поддержки… К тому же твое беспокойное состояние в последнее время…
— Да знаю я. Но ты можешь не волноваться.
— Даже если это не моя заслуга?
— Ну, может и твоя. Неисповедимы пути господни, чудны дела его.
— Угу. Велика справедливость его.
Элейн в конечном счете решила, что очень жаль, что я не еду в Ирландию.
— И, конечно, не было никакой возможности на некоторое время эту самую работу отложить?
— Нет.
— Или что ты все закончишь к пятнице?
— К пятнице я только-только приступлю.
— Жаль. Но ты не выглядишь огорченным.
— А я и не огорчен. По крайней мере, я не звонил Мику, так что не придется тратиться на дополнительный звонок, чтобы поведать ему, что передумал. Честно говоря, я рад этой работе.
