– Знаком вам этот гражданин? – спросили патрульные.
– Мертв?
– Да не… В растворе, чтоб не сбежал. Пусть до весны поплавает. А там Коля с ним разберется.
Голова снова приблизилась лбом к стеклу и пошевелила ртом.
– Плохо мне… – услышал Михалыч, как сквозь подушку. Вверх покатились пузыри.
– Если знаком, подпишите! – На коленях у Михалыча оказался листок.
– Не подписывай… – снова подал сдавленный голос пленник и стукнул коленом по стеклу.
– Постучи, постучи, – сказали патрульные. – Еще пачку реактива засыпем.
Михалыч глядел на плавающее тело и думал, как поступить. Вопрос был непростой.
Тут затарахтел мобильник.
Михалыч вылез из фургона на воздух, придерживая неподписанный лист. Колины люди встали рядом.
– Алло! – крикнул Михалыч.
– Чё кричишь? – узнал голос Сереги. – Звонил?
Серега, судя по голосу, был трезв.
– Да… Короче, такое дело… – Михалыч поглядел на патрульных. – Говорить сейчас не могу, перезвонишь?
– Не. С чужого звоню. Говори сейчас.
– Короче, мать просила позвонить. Ты слышишь?..
– Слышу. Что опять надо? Денег я ей верну. Скажи, после Нового года.
– Да нет… Отвожу я ее, – Михалыч прикрывал ладонью рот с трубкой, – в Серую Бездну.
– Чего ей там надо? – Серега деловито и без удовольствия выругался.
– Ты не слышал про Бездну?
– Не. Занят был.
– Геронтозорий там.
– Чего?
Серега, вспомнил Михалыч, обходился без новостей. Телевизоры быстро пропивал и снова жил, как на острове.
– Короче, – Михалыч вспотел, – я сейчас матери дам, она тебе сама…
Подошел к своей машине, патрульные шли за ним.
– Возьми, Серега звонит… – Михалыч приоткрыл дверь.
Едва передал мобильник, резко открылась передняя дверь. Врач буквально вылетел и встал перед патрульными. Глаза его светились.
– Черный доктор! – заорали патрульные и бросились к своему «фордаку». Всосались в него и рванули с дороги вбок в лес, заваливаясь на сугробах.
Доктор хозяйской походкой неспешно пошел к фургону. Михалыч потоптался у машины и решил сесть.
Мать протянула ему сзади мобильник.
– Поговорила? – спросил, не оборачиваясь.
Мать, как обычно, промолчала.
Доктор приблизился к фургону и влез в дверь. Через пару секунд оттуда выскочил Никак, прикрывая ладонью богатый свой срам. Следом спрыгнул доктор с комком одежды. Швырнул Никаку. Тот схватил и, мелко кланяясь, дернул галопом в лес.
– Поехали уже, – сказала мать.
Доктор протер ладони снегом и залез в машину. Лицо у него было белым и злым, кулак снова сжатым. Пахло химией. Доктор запрокинул голову и уставился в обшивку потолка.
