И еще одно смутило Чжана: что делал в подвале партийный секретарь Ип? Допустим, встретить иностранцев у входа в здание управления – его обязанность. Но там, внизу, Дэвид видел его впервые. Ип был политический комиссар. Он вел собрания, на которых полицейские обсуждали последние постановления партии, учение Дэна Сяопина и Ху Цзиньтао, занимались самокритикой и давали обещания исправиться. Что могло означать присутствие товарища Ипа при опознании?
В голове эхом отзывался голос председателя комиссии. Он что-то говорил о повреждении черепной коробки и о том, что до сих пор неизвестно, произошло ли оно вследствие падения или явилось результатом применения силы. До тех пор пока это не будет выяснено, допрашивать семью покойного бессмысленно.
Дэвид никак не мог понять: пытается ли в данном случае начальство скрыть факт убийства. Эта идея понравилась бы многим из его коллег, поскольку освободила бы их от долгой и неблагодарной работы. Но Дэвид больше всего опасался такого исхода. Каждый раз, когда в ход расследования вмешивались влиятельные люди, чтобы из политических или личных соображений выгородить подозреваемого, когда внезапно прекращались допросы и страдали невинные люди, Чжан нередко даже заболевал от переживаний. Физические недомогания выражались в приступах тошноты и рвоты, поэтому в управлении Чжана прозвали блюющим комиссаром.
На пути к вокзалу Оуэны не проронили ни слова. Они глазели в окна машины, вращая головами из стороны в сторону, и даже не пытались искать друг у друга поддержки. Между ними, неподвижный как кукла, сидел несчастный сотрудник американского консульства.
Дэвид проводил их до самой границы. Очередь от турникета тянулась через весь зал и почти не двигалась. Как видно, молодой пограничник выполнял свои обязанности слишком тщательно. Он взял паспорта у двух американцев и поставил у начальника станции выездные штемпели. Чиновник из консульства еще откланивался полицейским, когда Оуэны, ни слова не говоря, направились к поезду.
O my God, Michael. I am so sorry. I am so sorry.
Дэвид точно помнил, что Ричард Оуэн сказал именно так. Но что могли означать эти слова? За что он извинялся перед сыном?
На вокзале Чжан напрасно пытался дозвониться до Пола. Никто не брал трубку.
Тоже тревожный знак.
Ричард Оуэн думал о своем отце, Ричарде Оуэне-старшем. За год до смерти тот играл в футбол с Майклом возле их дома в Висконсине. Этот жаркий летний день запомнился Ричарду надолго. На старике были шорты, и тощие бледные ноги выдавали, какая редкость для него подобные развлечения. Он подавал внуку мячи, один за другим, тяжело пыхтя и откашливаясь после каждого паса. Метастазы в легких, о которых тогда еще не знал ни он сам, ни его родные, не давали ему возможности нормально дышать. А Майкл все не мог остановиться.
