По пути в полицейское управление они два раза стояли в пробке, и салон автомобиля давил на Чжана своей теснотой. Дэвид буквально задыхался, не забывая наблюдать за американцами в зеркало заднего вида. Ричард Оуэн сидел неподвижно, время от времени пытаясь нащупать ладонь жены, но Элизабет каждый раз отдергивала руку.
В управлении повторилась та же сцена. Ло, председатель комиссии по расследованию убийств, и могущественный партийный секретарь Ип встретили их у служебного входа. Они приветствовали супругов вежливыми фразами на ломаном английском, но те даже не сняли свои очки. Спуск в лифте с первого этажа в подвал, продолжавшийся несколько секунд, растянулся для Дэвида в вечность. Элизабет Оуэн дрожала. Мужчины смотрели в сторону, как будто сошлись здесь случайно. Ло повел их по бесконечному коридору в полутемный зал морга. В дверях Элизабет остановилась, не спуская глаз с покрытого серой простыней тела на носилках. Сотрудник консульства замешкался, прежде чем последовать за ее супругом в центр зала.
Старый патологоанатом Ву от вежливых фраз воздержался. Присутствующие встали, образовав полукруг. Нависла гнетущая тишина. Даже Ву, для которого вскрытия давно стали ежедневной рутиной, нервно помял в пальцах край простыни, прежде чем приоткрыть лицо покойника. Дэвид перевел взгляд на американцев. Сотрудник консульства стоял белый как мел. Ричард Оуэн поднял глаза, кивнул и пробормотал английскую фразу, заставившую Дэвида содрогнуться, хотя он и не был уверен, что понял ее правильно. Он решил уточнить ее значение у Пола, как только Оуэны уедут.
Раньше, в самом начале своей карьеры, комиссар Чжан внимательно наблюдал, как ведут себя родственники убитого на опознании, безошибочно улавливая малейшее подрагивание губ, мгновенно вспыхнувшую в глазах искру. Тогда он полагал, что это поможет ему пролить свет на личность жертвы преступления, ее отношения с близкими, определить, что значит для них эта потеря. Ричард Оуэн в этом плане неприятно его удивил. Дэвид спрашивал себя, почему этот человек не ударился в слезы, почему даже не прикоснулся к своему сыну, не вздрогнул, не прикрыл глаза. Его бесчувственность показалась комиссару подозрительной.
Дэвид Чжан давно уже перестал придавать значение чужим эмоциям. Заливаются мужчина или женщина слезами при виде трупа близкого им человека или остаются холодны как лед – все это не имеет непосредственного отношения к тому, что на самом деле происходит в это время в их душе. Горе, как и любовь, многолико. Поэтому Дэвид Чжан даже сердился на себя за подобные мысли. И все-таки настороженность в отношении Оуэнов росла. Что-то здесь было не так. Почему Ричард Оуэн сразу не бросился к своей жене за поддержкой или со словами утешения? На его лице Дэвид не увидел ни малейшего намека на скорбь или отчаяние. Как комиссар полиции, Чжан привык доверять своей интуиции, но в этом случае не знал, что и думать. Он имел дело с американцами – людьми чужой, малоизвестной ему культуры.
