Кивнув на уже выстроившихся казаков, есаул задорно, но без хвастовства заявил:
– Хоть весь Дон пройди сверху донизу, а не найдешь того, кто скажет, мол, Княжич оплошал в бою.
Ванькины слова совсем не удивили Новосильцева, просто он еще раз убедился, что не ошибся в нем. Такие люди в обычной жизни ничем не лучше других, как правило, имеют много слабостей и только в крайних случаях проявляют во всю ширь свою незаурядность.
А есаул тем временем от пояснений перешел к советам:
– То, что Чуба атаманом решил назначить – это правильно, есаулами к нему, коль такие выборы, тех двоих, которые в церкви у Герасима с ним были, выкрикни – оба славные казаки. Только, чтобы целой тысячью бойцов управлять, и поменьше начальники потребуются. Ты весь полк, по примеру тьмы татарской17, на сотни и десятки разбей. В сотни по станицам набирай, соседи или даже побратимы друг за друга будут крепче в бою стоять. Сотников с десятниками не назначай, их пускай казаки сами выберут. Ну вот, пожалуй, все, удачи тебе, князь, – шаловливо подмигнув, Иван отправился к своим собратьям.
Выборы, как ожидал царев посланник, прошли быстро и довольно гладко. Атаманом почти единогласно был избран Емельян, а есаулами Кондрат Резанец да Тимофей Большак – оба коренные казаки, ровесники и соратники Чуба, не раз водившие станичников в набеги на татар.
Повелев казакам разбиться по станицам и выбирать самим сотников с десятниками, что вызвало всеобщее одобрение, новоявленный полковник Чуб вопрошающе взглянул на князя. Тот, сделав вид, что вспомнил о чем-то очень важном, снова обратился к войску.
– Вот чего еще мы с вами позабыли, воины православные, – хоругвь, царем дарованную, пуще глаза требуется охранять, она теперь святыня наша, а для этого отряд бойцов особенно отважных надобно набрать и над ними хорунжего поставить.
Поясняя значимость доселе небывалого в казачьем войске чина, он продолжил:
– Это должен быть такой боец, который сможет в одиночку десятку супостатов противостоять, и, желательно, собой красивый, чтоб при случае самому царю не стыдно было показать.
Враз сообразив, куда он клонит, Чуб громко крикнул:
– Я полагаю, такой средь нас найдется, что скажете, станичники, о Ваньке Княжиче?
И на сей раз уговаривать никого не пришлось. Из казачьих рядов тут же раздались одобрительные возгласы:
– По всем статьям подходит!
– Княжича в хорунжии, по справедливости место займет!
– Царице его только не показывайте, не то влюбится и не сможет государя ублажать!
