– Я помню запах больше, чем что-либо другое. Что-то вроде моющего средства и хлорки, и еще что-то… немного походит на горячий пластик? И еще играла классическая музыка.
Затихают звуки «Лунной сонаты» Бетховена.
– А он… – Ее голос прерывается. Пауза. – На нем был белый фартук, а под ним… Под ним… Скорее всего, это был хирургический костюм. Я точно не… Я была как в тумане.
В кадр входит мужчина, одетый так, как описала его Лора. Рот скрыт под хирургической маской, остальная часть лица размыта, просто неразличимое месиво, полученное с помощью видеоэффекта.
Затем крупным планом шприц – игла становится громадной, приближаясь к камере. Потом экран чернеет. Потом на экране появляется что-то, напоминающее отдельную больничную палату.
– Следующее, что я помню, это четыре дня спустя, я лежу на кровати в реанимации. Задыхаюсь от аппарата искусственной вентиляции легких, подключена к полудюжине мониторов, и медицинская сестра бегает и вопит, что я пришла в себя.
Элис налила чай.
– Всю мою жизнь, с тех пор как я была маленькой девочкой, я хотела иметь детей. Мою собственную семью, чтобы любить и заботиться о ком-то так, как мой отец никогда не заботился обо мне.
Я взял печенье с ванильным кремом.
– Но доктора сказали, что теперь это невозможно. Что Потрошитель вынул это из меня, когда… Когда он меня вспорол.
Новая картинка. Роскошный кабинет, стены обшиты деревом, по стенам куча сертификатов в рамках. За большим дубовым столом сидит худой лысеющий мужчина. На нем темно-синий костюм и ярко-красный галстук. Сопроводительная надпись под кадром: «ЧАРЛЬЗ ДАЛЛАС-МАКАЛПАЙН, СТАРШИЙ ХИРУРГ-КОНСУЛЬТАНТ, БОЛЬНИЦА КАСЛХИЛЛ».
В голосе напыщенность закрытой частной школы и едва скрытая презрительная усмешка.
– Конечно, когда Лора попала ко мне, у нее вместо внутренностей было месиво. Просто чудо, что она не экс-сангвинировала в машине «скорой помощи». – Холодная улыбка. – Это значит «истекать кровью до смерти».
Да что ты? А не пошел бы ты куда подальше со своими важными словами мальчика из частной школы.
– К счастью, ей очень повезло оказаться у меня на операционном столе. В противном случае…
Монолог доктора Высокомерного прервали три коротких удара.
Входная дверь.
Элис вздрогнула:
– Ты ждешь кого-нибудь, потому что я никого не…
– Я открою.
Закрыл за собой дверь в гостиную. Проковылял, постукивая тростью, по запятнанным половицам прихожей. Посмотрел в дверной глазок.
Линзу заполнила розовато-серая лысая голова.
