Хотя, когда промакнула глаза платком и на том остался отпечаток ресниц, подумала с огорчением, что тушь с ресниц вся потекла и веки с подглазьями сейчас – как измазанные сапожным кремом. Но делать было нечего, не убегать же перекрашиваться, ничего не оставалось другого, как стоять перед ним такой.
– Почему вы не тут ждали? – спросила она.
Зампред передернул плечами:
– Охрана у вас… Не хуже, чем при коммунистах.
Маргарита поняла. Секьюритам на посту не понравилось, что он топчется тут, в тамбуре, и они выставили его на улицу.
– Ну, при коммунистах, положим, вы бы досюда вообще не дошли, – сказала она. – Никто бы вас сюда не пустил.
Это Маргарита так защитилась от его язвительного укола. Который, вероятней всего, был сделан им абсолютно нечаянно. Но тем не менее. Ведь так и было: когда здесь находился ЦК коммунистов, свободный проход внутрь дворов был закрыт, на Варварку и Ильинку выходили ворота, в них – будки КПП, и пройти через КПП – только уже с пропуском. Эти мощные, пятиметровой высоты чугунные ворота сохранились до сих пор, однако теперь – всегда открыты, а будки КПП пустовали.
– Скоро, гляди, снова перестанут пускать, – отозвался на ее слова зампред.
На этот укол, уже совершенно преднамеренный, Маргарита сочла лучшим не отвечать.
– Вам что, так нужен Скоробеев? – спросила она.
Зампред молча покивал. Выражение лица у него, вновь увидела Маргарита, как и тогда, перед Новым годом, было какое-то жалкое, прибитое, потерянное, даже не потерянное, а рассыпанное. Да, именно этим словом подумалось ей тогда о выражении его лица.
– У вас что-то случилось, да? – снова спросила она.
– Случилось, случилось, – сказал зампред. – Это, я понимаю, вы ко мне спускались, когда я приходил? Правильно понимаю?
– Правильно, – подтвердила Маргарита.
– И вы мне отвечали, когда я звонил, спрашивал его?
– Ах, это вы! – вырвалось у Маргариты.
Все время, что они разговаривали сейчас, его голос казался ей странно знакомым. Очень хорошо знакомым. Хотя она видела зампреда всего лишь третий раз в жизни. А это, оказывается, звонил, названивал весь январь, спрашивал Скоробеева он!
Зампред сдернул с себя запотевшие в тепле очки, наклонился к Маргарите, и из его незащищенных теперь увеличительными линзами глаз выплеснулась на нее такая боль, – ей стало не по себе. Даже и жутковато.
– Мне очень нужен Скоробеев, очень, – проговорил он. – Я не хочу заявлять, что это вопрос жизни и смерти, но очень нужен, безумно! Мы с ним случайно встретились у нашего общего знакомого, мы все вместе работали, он мне назначил встречу, я пришел… и он переехал, я не могу позвонить ему домой и на работе тоже не могу его поймать!
