— Какие пустяки. Доктора бы все равно не могли вам ничем повредить. Они страшны только тем, у кого в голове все подчинено числам. Скорее, я не вас спасла, а их. От позора.
— Тогда скажите им, чтобы они не наказывали Желтенького за дружбу со мной.
— Обязательно. А можно я награжу вас орденом?
— За что?
— Не знаю. Все просят у меня орденов — я думала, это каждому приятно. Смотрите, какие есть красивые (она открыла специальный ящичек под штурвалом): первой степени, второй, третьей. А вот еще очень важный логарифм.
— Мне больше нравится вон тот, — сказал Тимоша.
— Орден Равенства? Награждаю вас им за… за смелость, за сообразительность и за прекрасный концерт. И еще за то, что вы такой хороший и необыкновенный.
— Спасибо, — смутился Тимоша. — Я бы тоже хотел вам что-нибудь подарить, но с собой у меня ничего нет. Вот дома…
— Ага, смотрите! — воскликнула девочка. — Так я и знала.
Впереди показался берег озера, но Тимоша не узнал его — там не было ни улиц, ни домов, — только трава, камыши и кусты.
— Видите, видите, — говорила девочка. — Вон там, правее, пространственно-временная трещина. Через нее-то вы и попали к нам.
— Но отчего она могла образоваться?
— Вы слишком напряженно думали над задачей в тот момент, когда она вдруг почему-то испортилась.
— Я уронил на нее кляксу.
— Все ясно! Задача превратилась в неопределенность, а напряжение мысли было слишком велико — вот вам и трещина. Я подлечу поближе, остановлюсь прямо над ней — тогда прыгайте.
— А вы?
Девочка только вздохнула и покачала головой, будто упрекая его за непонятливость.
— Но почему? Неужели вы не можете даже зайти ко мне в гости? Хоть ненадолго? Я бы сыграл вам по-настоящему на пианино, познакомил с бабушкой, мы бы могли на футбол…
Тимоша так разволновался, что, уговаривая, схватил девочку за руку, лежавшую на штурвале, — вертолет сильно качнуло.
— Осторожней, — попросила девочка. — Мы уже почти у цели. Вот сейчас… еще немного… Так — хорошо. Теперь прыгайте, пока нас не отнесло.
Тимоша выглянул в окно.
Кругом был пустынный берег, колеса вертолета почти касались высокой, давно не кошенной травы, в которой можно было различить узкую тропинку — видимо, протоптанную АБ. Тимоша обернулся к девочке, хотел сказать, что они залетели куда-то не туда, что он не видит здесь ни пространственно-временной трещины, ни своего дома, и что он вообще не хочет с ней расставаться, но ничего сказать не успел, потому что девочка вдруг нагнулась к нему и поцеловала.
