– Желающие на расправу!
Николай отвёл глаза. Нет, это не к нему… Конечно, война есть война, и пленных брать в сложившейся ситуации невозможно, но расстреливать безоружных он, поручик Вигель, не будет. Между тем, набралось человек пятнадцать охотников. Николай знал, что у некоторых из них большевики убили кого-то из родных. Теперь они мстят. А после родные этих испуганно смотрящих пленных будут мстить белым. И не будет этому конца, всё утонет в мести… Смертники казались жалкими, и трудно было теперь, глядя на них, различить в них черты беспощадных врагов. Такие же русские люди… Но тут же припомнились изуродованные тела друзей, складываемые в товарный вагон для отправки в Ростов. Уж не эти ли терзали их?! А если не они, так неужели и у тех были такие лица?! Нет, среди них невиновных нет… Если эти и не терзали, то растерзают непременно, и не может быть жалости к ним. Смертники… А кочующая армия, юные кадеты и юнкера, погибающие каждодневно, орошающие своей кровью эту бедную землю – они не смертники ли? Смертники все… Поднявший меч должен быть готов погибнуть от него.
Затрещали выстрелы, убитые повалились друг на друга, ещё живых – добили…
– Дорого вам моя жинка обойдётся! – зло шептал один из охотников.
Лежанка встречала Добровольцев кладбищенской тишиной. Селяне в панике бежали из родных домов, побросав весь скарб. На улице лежали тела убитых, то там, то здесь раздавались выстрелы – расстреливали большевиков… А, может быть, и не большевиков, а случайных людей, попавших под горячую руку. И жертвы среди таких случайных людей всего горше.
С крыльца одного из домов двое офицеров тащили отбивающегося парня. Следом бежали старики, его родители. Старуха с плачем хватала офицеров за руки, вопила истошно:
– Пощадите, родимые, пощадите! Один он у меня! Не отымайте! Отпустите, кормильцы, век за вас Бога молить буду!
Но на неё не обращали внимания. В этом момент показался невысокий, коренастый полковник в сдвинутой на затылок фуражке. Вигель сразу узнал в нём командира третьей роты Офицерского полка Александра Павловича Кутепова. Несчастные родители, не помня себя от горя, бросились перед ним на колени. Полковник остановился.
– Ваше благородие, господин начальник, простите нашего сына! Из-за товарищей погибает! Он шалый, а душа у него добрая! Простите Христа ради!
Кутепов повернулся к замедлившим шаг офицерам и приказал:
– Отпустите этого болвана! Старики – люди честные.
Пленного неохотно отпустили, и родители увели его, не переставая благодарить «доброго господина начальника».
