– Прости, я же не знал, – извинился князь за то, что разбередил душу Перебора. – Ну, а соседи что говорят, они-то должны помнить твоего батю.
– Они тоже его не помнят. Сказали, что некий командировочный богатырь, на постой у матери останавливался, а имени своего никому не раскрыл, якобы с секретным заданием каким-то на восток направлялся. Вот и всё что я о нём знаю. Больше о нём ничего слышно не было. Никаких вестей.
– Интересная история, – задумался князь. – Если те ваши не врут, а я так думаю, что не врут, то надо подумать. Так, так, так, – Свистослав Златоглавый глянул на шута, – Сарканя ты не припомнишь, лет девятнадцать-двадцать назад кого-нибудь из богатырей мы на восток с заданием не отправляли?
– Нет, не припомню, – после недолгого раздумья ответил шут, которому в этом «типичном случае» казалось и так всё ясным, и предложил не зацикливаться. – Давай-ка, великий князь, не будем отвлекаться. Продолжим.
– Да что значит «отвлекаться», – пожурил князь Сарканю. – Али ты не знаешь, что по древним былинным правилам, рунийского народного богатыря, не важно стар он или млад, только по имени-отчеству можно называть, к примеру Добряга – Ракитича сын; или с приставкой должности отца, как пример Волёша – Дьяковича сын.
– Ничего страшного если отца не помнит, ещё богатырям прозвища можно было давать по месту рождения, местам боевой славы и подвигов, – напомнил шут великому князю о некоторых исключениях из правил. – Вспомни хотя бы Кильюшу, уроженца Мурмона, или Лексадру, устроившего однажды жуткое побоище «консервным» на Нейве.
– Верно! Молодец, Сарканя! – похвалил находчивого шута князь и подмигнул, внимательно слушавшему их, Перебору. – Коли отчества нет, не велика беда. Сейчас одним договором, имеющим силу указа, мы тебе заодно и прозвище богатырское состряпаем. Так из какой деревни ты родом?
– Из Слякино, – ответил Перебор и впервые в жизни пожалел, что не из Мурмона.
– Перебор Слякинец! Нет! Перебор Слякинский! Тоже как-то не звучит, – и так, и эдак попробовал на слух варианты богатырского прозвища великий князь и остался недоволен: и само имя у богатыря было далеко не венцом рунийского именного творчества, а с подобным прозвищем словосочетание вообще ужасно звучало. – А скажи-ка добрый молодец, где тогда ты свои подвиги-рекорды ставил?
– Ясно где, по всем ярманкам Грязанского уезда.
– Тэк-с, понятно, здесь тоже без вариантов, – проворчал князь и сердито уставился на шута.
