366. Когда новости передаются неизвестно от кого и притом правдоподобны и ожиданны, у меня к ним мало веры, потому что люди легко выдумывают вести, которых ждут или которым хочется верить. Я скорее прислушаюсь, если это новости странные или неожиданные, так как людям незачем выдумывать или внушать себе то, о чем они не помышляли; я много раз убеждался в этом на опыте.
367. Счастлив жребий астрологов, хотя все у них пустое, ведь ввиду несовершенства их самих или их ремесла одно верное предсказание больше прибавляет к ним доверия, чем сотня ложных – отнимает. Что же касается прочих людей, то если кого-то раз уличили во лжи, тогда и ко всем его правдивым словам не будет доверия. Происходит сказанное от великого желания людей знать будущее; не имея для этого других средств, они легко верят тем, кто заявляет, будто умеет его предсказывать, – как больной верит врачу, который обещает ему исцеление.
368. Молите Бога, чтобы вам не оказаться на стороне побежденного, потому что вас всегда будут винить, даже если вы не виноваты, а оправдываться на всех площадях и подмостках невозможно; зато тот, кто оказался на победившей стороне, слышит одни похвалы, даже если он их не заслужил.
369. Всякий знает, что в частных тяжбах быть собственником чего-либо – преимущество, хотя это не отменяет правоты той или иной стороны, а порядок суда и иска остается обычным и всегдашним. Но неизмеримо меньше это преимущество в тех тяжбах, которые зависят от политических случайностей или от воли властвующих. Поскольку в таком случае доказательства не опираются ни на бесспорную правоту одной из сторон, ни на непредвзятый суд, то каждый день возникают тысячи дел, охотно возбуждаемых теми, кто вздумает притязать на твою собственность.
370. Кто хочет быть любимым людьми, стоящими выше него, должен показывать, как он их почитает и уважает, и скорее с избытком, чем с недостатком, ибо ничто так не оскорбляет душу начальствующих, как мысль, что им не оказали того почета или уважения, какие им, по их мнению, подобают.
371. Приказ сиракузян, упоминаемый Ливием[62] и предписывающий убивать даже и дочерей тиранов, был жесток, но не бессмысленен: когда тирана больше нет, люди, которым хорошо жилось под его властью, охотно вылепили бы другого хоть из воска, но, поскольку нового человека с весом найти не просто, они жмутся к родственникам дорогого усопшего. Поэтому город, только что избавившийся от власти тирана, никогда не обеспечит себе свободы, если не истребит всю породу и все потомство тиранов. Я безусловно утверждаю это о мужчинах, а что касается женщин, то надо учитывать условия и их особенности и нравы города.
