58. Как хорошо говорит философ: De futuris contingentibus non est determinata Veritas![25] Сколько ни вертись, а все убеждаешься, что вернее не скажешь.
59. Я говорил как-то папе Клименту, который пугался всякой опасности, что лучшее средство не бояться по-пустому – это помнить, сколько раз он в подобных случаях пугался напрасно; я вовсе не хочу, чтобы эти слова совсем отучили людей бояться, а только хочу, чтобы они приучили не бояться постоянно.
60. Ум выше посредственного дается людям на горе и муку; он оказывает им только ту услугу, что наполняет их жизнь тяготами и тревогой, которых не знают люди более приземленного ума.
61. Характеры людей разнообразны: одни так крепко надеются, что заранее уверены в том, чего у них нет; другие так боятся, что никогда не надеются, пока не получат желаемого. Я приближаюсь скорее ко вторым, чем к первым; кто таков по натуре, тот обманывается меньше, но мучается больше.
62. Народы и неопытные люди обычно скорее позволяют увлечь себя, когда им дают надежду приобрести, чем когда указывают на опасность потерять; должно бы происходить обратное, так как естественнее стремление сохранить, чем приобрести. Причина этой ошибки в том, что надежда в людях обыкновенно много сильнее страха; поэтому они часто не боятся, когда бояться нужно, и надеются, когда надеяться не на что.
63. Известно, что старики скупее молодых, а должно быть как раз обратное – ведь жить им осталось меньше, так что им довольно немногого. Говорят, что причина этого в том, что старики опасливее живут, но едва ли это так: я вижу много стариков, которые более жестоки и развратны если не по делам, так по желаниям, чем молодые, и сильнее мучаются страхом смерти. Причина скупости, думается мне, в том, что чем дольше живешь, тем крепче все привычки и тем больше прилепляешься к вещам мира сего, а чем сильнее к ним привязанность, тем больше она движет нами.
64. До 1494 года войны не были долгими, битвы – кровавыми, завоевания совершались медленно и трудно; правда, артиллерия уже была в ходу, но с ней обращались так неловко, что большого вреда она не причиняла; таким образом, если кто владел государством, то лишиться его было почти невозможно. Но пришли в Италию французы и внесли в войну такой пыл, что вплоть до 1521 года кто проигрывал поход, тот лишался и государства[26]. При защите Милана синьор Просперо[27] первый показал, как надо отбивать приступы, и пример его вернул властителям ту же уверенность, какая была у них до 1494 года, но на других основаниях; тогда уверенность вытекала из того, что люди не владели искусством нападать, теперь она вытекает из того, что они владеют искусством защищаться.
