— Было, — кивнул Дайг и оглянулся на побелевшего командира. — Три раза и было. А четвертый он не мог вчера добавить?
— Вполне, — вздохнул Инквар. — Но утверждать не стану. Только одно заклинание было мне неизвестным и очень гадким, самое первое. А потом он кучей бросил все оставшиеся амулеты, и теперь только от него самого можно узнать, что там было намешано. А пустышки он наверняка потребовал собрать и отдать ему. Но сейчас важно вовсе не это, меня больше волнует другое… Вы ведь всем говорили, будто он признанный искусник, и пытались всеми силами поддерживать его авторитет. Даже подлогом. Я не хочу вас обвинять, вы хотели как лучше. Но теперь, когда станете его судить, вам придется признаться в собственной лжи. Иначе ваши воины так и будут всех искусников мерить по Канзу, а вот этого я допустить не могу. Мы не зря много лет учимся не столько ювелирному делу и разным видам борьбы, сколько чистоте помыслов, справедливости и состраданию. Я знаю, многие назовут мои слова высокопарными, а некоторые сочтут смешными, но это их мнение. Мне учитель убедительно доказал правоту и важность наших правил, и отступать от них я не намерен. И буду защищать честь своих собратьев по ремеслу, даже если вы будете против.
— Но, Инк… — помолчав, испытующе глянул на него Гарвель. — Динер ведь хороший командир. А если пострадает его авторитет…
— Почему он должен пострадать? Я как раз уверен в обратном. Если все объяснить людям правильно, они станут уважать его еще больше. Поэтому и собираюсь остаться на суд… под чужим обликом. Якобы приехал искусник из крепости главы гильдии, думаю, никто из ваших воинов не знает их в лицо. И постараюсь направить разговор по нужному пути. А после суда заберу Канза. Какое выбрать ему наказание, будут решать старшие мастера. А сейчас помолчите, Тамилья просыпается. Динер, надеюсь на твое благоразумие.
Командир наемников мрачно засопел — давненько никто из соратников не осмеливался разговаривать с ним подобным тоном, но смолчал. Куда деваться, сам во всем виноват. Слишком много воли дал заносчивому мальчишке, смотрел сквозь пальцы на его гулянки и кобелиные проделки. Считал, со временем это пройдет, кому по молодости лет не била в голову шалая кровь? И как-то прозевал тот момент, когда мелкий пакостник превратился в крупного негодяя, готового, как выяснилось, ради своих прихотей и на убийство и на подлость.
— Где он? — Едва приоткрыв глаза, Тамилья оглядела всех вокруг обеспокоенным взором. — Дин, останови его! Ему нужна та девушка, травница… мы шли сюда за ней.
