Перенеся грипп на ногах, Джин все еще чувствовала себя неважно. Она решила взять отпуск и после рождества поехать в Вест-Индию. Джин знала, что на обширном пространстве, охватывающем Вирджинию, обе Каролины, Джорджию и Флориду, а также Кубу, Гаити, Ямайку и Панаму, негры и мулаты составляют местами большинство населения. Все, что задевает интересы какой-то части цветных жителей, отражается и на всем цветном большинстве. К этому времени Джин прочла «Черных якобинцев» Джеймса, «Историю Гаити» Ложе и ряд других книг. Она была поражена и взволнована. Особенно хотелось ей побывать на поле битвы, где Дессалин в 1803 году положил конец господству Франции на Гаити, Джин отправилась на одном из тех туристских пароходов, которые совершают из Майами круговые рейсы, заходя по пути — увы, слишком ненадолго — на Кубу, Ямайку, Гаити, Пуэрто-Рико, Виргинские и Багамские острова. Путешествовала она, как обычно, в одиночестве. У нее не было друзей среди белых, с кем она могла бы поехать вместе, а ее цветные друзья, естественно, не могли достать места на этом пароходе.
Прежде всего ее поразила изумительная красота гор, вздымавшихся к небесам из глубин моря и покрытых пышной зеленой растительностью и прекрасными цветами. А вслед за этим, еще не придя в себя от восторга, она была подавлена открывшейся ей на островах нищетой невежественного, страдающего от болезней населения. Повсюду встречались группы вульгарных, крикливо одетых туристов. Джин до крайности возмущали эти толпы глупых и чопорных ротозеев, среди которых было немало жуликов, шулеров, проституток и бездельников. Все они были при деньгах и не имели, за малым исключением, никаких других достоинств. Туристы эти, как правило, не интересовались страной, не слушали объяснений гидов и бесцеремонно высказывали свои суждения; они насмехались над местными жителями, презрительно фыркая на их нищету и невежество, бросали подачку беднякам так, как швыряют собаке кость, и наслаждались дешевыми лакейскими услугами «черномазых».
Джин бегло познакомилась с Кубой и Ямайкой. Всюду она наблюдала одно и то же: цветная и черная аристократия помыкала черными крестьянами и лезла из кожи вон, стараясь подражать роскоши и расточительству англичан и американцев. В то же время массы людей, изнемогая от скученности, болезней, нищеты и прочих бед, задыхаясь в окружающем их мраке, с надеждой устремляли взоры к солнцу. В этой обстановке европейское расистское высокомерие, американские методы грабежа и насилия казались цветным людям чем-то вроде более высокой ступени цивилизации.
