Но сердце чует друга.
- Янек…
Он весь в веревках, глаза закрыты.
- Янек, Янек! - шепчет Ваня ему на ухо.
Янек просыпается, бормочет что-то несвязное. Ему, очевидно, еще мерещится допрос.
- Тише, Янек, это я, Ваня…
- Ваня? Не знаю, не знаю такого.
Ваня зажимает ему рот. Прислушивается. Часовой останавливается, стучит ногой в дверь:
- Штиль!..
Ваня не понимает, что он кричит, по чувствует, что это относится к Янеку.
Он ждет долго. Часовой снова ходит, бряцает оружием. Ваня снова наклоняется к уху товарища, шепчет ему горячо, чуть не плача:
- Янек, да это я, Ваня. Да очнись ты!..
Постепенно Янек приходит в сознание.
- Ты, Иванек?
- Я… Мы здесь с Анджеем. Он у сарая. Тише.
Ваня пробует развязать веревку, но узлы туго затянуты. Тогда он пускает в ход зубы. Идет время. Сердце Вани учащенно бьется. Не услышал бы часовой… Янек напрягается изо всех сил - веревка рвется. Руки Янека развязаны.
- Ползи за мной…
Опять тот же плуг, куски железа, грабли. У дыры Ваня останавливается, пропускает товарища:
- Сюда.
Старый Анджей помогает ребятам выбраться на волю.
Хорошо, что ночь,- фашисты не видят. Хорошо, что лес шумит,- фашисты не слышат. Хорошо, что есть настоящие друзья,- выручат из беды.
Висла - польская река. На Висле фронт. На правом берегу советские войска, на левом - фашисты. Линия фронта разрезает Польшу на две части. В тылу советских войск люди живут свободно. Нет концентрационных лагерей. Нет гестапо. Рабочие восстанавливают фабрики. Крестьяне делят помещичьи земли. В бывших помещичьих дворцах, порога которых никогда не переступала крестьянская нога, учатся дети крестьян. В городах и селах открыты библиотеки. Выходят польские газеты, журналы, книги.
А там, по ту сторону фронта, еще лютуют фашисты. Где-то прячутся от них Ваня и Янек. Где они сейчас? Чем накрываются, что едят? Трещат морозы. Деревья покрыты изморозью. Где старый добрый дед Анджей? Где бабушка Юлия?
На Висле день и ночь гремит канонада. К ее гулу прислушиваются с одной и с другой стороны.
- Не двинулись ли? Не пошли ли в наступление?
Не терпится братьям обнять братьев.
Стонут люди на левом берегу Вислы. Гитлеровцы стали еще кровожаднее. На невинных стариках, женщинах и детях хотят они выместить горечь неудач. Вздыхают сочувственно люди на правом берегу. Свобода не в радость, если братья в беде.
Двенадцатого января 1945 года на Висле громче, чем обычно, загремели орудия. Мощное эхо пронеслось до самого Балтийского моря.
