- Еще подлить? - спросила хозяйка.
- Не откажусь… Везли нас ночью, на машинах. Днем держали взаперти, приказывали спать. Едем, а мысль у пас одна: зачем немцам понадобилось пас в офицерские мундиры одевать и везти в Россию? Воевать против русских никто из нас не собирался…
Зинаида Сергеевна встала, приоткрыла дверь, чтобы лучше было слышно, что рассказывает поляк.
- Недалеко от вашего городка, в лесу, ехавшая впереди машина, свалилась в кювет. Нас вывели и приказали вытащить застрявший автомобиль. Темно было. Охранники нас осветили фонариками, но и сами себя при этом ослепили. Мне удалось уползти в лес. Но вот что меня поразило: машина, которую мы толкали, была нагружена трупами. Запах от нее шел такой, что работать было невозможно. Я слышал, как шофер сказал солдату из охраны:
- Пока я эту падаль довезу до Катыни, у меня кишки все выворотит. Пять раз тошнило.
Боровский отложил ложку.
Спасибо, пани. Если вы мне дадите костюм, я всю жизнь буду вам благодарен.
- Да уж придется выручить. Средненький мой, Сережа, такой же высокий и худой. Вам его костюм подойдет.
- Спасибо, пани! - Боровский схватил ее руку и поцеловал.
Пять дней ожидания показались Зинаиде Петровне вечностью. Все-все вспомнила она про Ванюшу за это время - от самого дня его рождения. Вот Ванюша с отцом возвращаются с речки. Она сердится:
- Завтрак остыл. Где вы пропадали?
- Так его же из воды не вытащишь, чертенка. Лезет в самое глубокое место. Ты гляди, Ваня, течение быстрое…
По вот отец куда-то исчезает. Ванюша один бежит к реке.
- Куда ты, Ваня?! Утонешь…
Вдруг появляется Анастасия Ивановна.
- Да не утонет…
Зинаида Сергеевна открывает глаза. Возле кровати действительно стоит хозяйка.
- Успокойся, успокойся, голубушка,- говорит она, присаживаясь на кровать.- Сколько матерей на земле сейчас слезами обливаются. Ох, война, воина! Кто ее только выдумал. Я бы всех, кто хочет вопим, выслала на дикий остров, дала им оружие - стреляйте друг и друга, если вам хочется.
- У вас есть кто на войне?
- Есть, голубушка. Трос. Старший, Володя,- артиллерист. Женатый, двое деток. Сережка только перед войной женился, еще нет детей. А Петя - летчик. Самый молодой, холостой. До чего ж сердечный…- Анастасия Ивановна вытирает слезу. Почему-то при воспоминании о младшем сыне сердце ее тревожно ноет.- И нее хорошие,- продолжает она.- Сережа, тот ученый у меня, по-немецки учился. Политруком он. Тоже хороший. Да все хорошие. Когда росли, на детей Печалиных никто не жаловался, а вот теперь где они? А старик где? Сердце болит, когда ведут пленных…
