— Не слышите, что ли, стучат! — не унимался Ингве.
Конечно, мы слышали. Снизу продолжали доноситься тяжёлые удары.
Это наверняка Килрой! Кто-то нашёл его и привёл к нам! Может, он ранен или заболел, оттого и подняли такой шум.
Я мигом слетела по ступенькам. Мама, против обыкновения, уже встала и тоже спустилась в прихожую. Она подошла к двери и распахнула её. Мы обе ожидали увидеть Килроя, щурящего глаза и виляющего хвостом, и потому посмотрели вниз.
Никакого Килроя не было!
На пороге стояла пара чёрных дамских сапог. Над ними развевались на утреннем ветру мешковатые белые кальсоны, а ещё выше — широченная белая ночная рубаха больничного образца, подвязанная обрывком красной резиновой трубки. На шее на массивной золотой цепочке болтались старинные золотые часы.
Перед нами был рослый восьмидесятилетний старик, совершенно лысый, с большими вислыми седыми усами. Чуть раскосые голубые глаза бодро смотрели на нас. Старик радостно фыркнул. Выглядел он весьма величественно.
— Ольга! — прогремел он.
— Отец! — ахнула мама.
Это был дедушка.
Огромными ручищами он обхватил мамину голову и громко расцеловал маму в обе щёки. Слёзы ручьём текли по его впалым щекам, и усы намокли. Потом дедушка сгрёб меня за талию и поднял к своему лицу. Изо рта у него пахло луком и землёй. Он покачал головой и так на меня посмотрел, словно видел насквозь. Взгляд его был полон сочувствия, мне стало не по себе. Что он разглядел у меня внутри?
— Бедняжка, — ласково прошептал дедушка, осторожно поставил меня на пол и торжественно поцеловал в лоб.
— Как ты сюда попал? — изумилась мама.
— Я пришёл, чтобы остаться, дочка. Помоги-ка мне стащить эти чёртовы колодки.
Он неловко поднял одну ногу и потряс сапогом на высоком каблуке. Как он сумел в них доковылять до нашего дома, осталось загадкой.
— Где, скажи на милость, ты их раздобыл?
— В больнице, дорогуша. В раздевалке для персонала. Это старшей медсестры. Единственные, которые мне пришлись впору.
Сапоги сидели как влитые. Мы с мамой тянули их изо всех сил. С глухим вздохом они наконец покинули дедушкины ноги.
И в тот же миг забили часы — нестройно и вразнобой.
Дедушка вздрогнул и поднёс к глазам свои золотые часы.
— Так-то ты следишь за часами, нескладёха, — проворчал он.
Босиком он обошёл дом, проверил и завёл все часы.
Дедушка переходил из комнаты в комнату.
Дойдя до туалета, он дёрнул дверь и обнаружил там Ингве, потного, сизого от натуги.
— А ты кто такой? — гаркнул дедушка.
