Но большинство преднамеренных, запланированных, хорошо и тщательно продуманных убийств раскрывается. Ведь убийца воображает себя шахматистом, разыгрывающим сложную партию, а участникам будущего события отводит роль пешек, коней и ферзей. А как только доходит до дела, выясняется, что конь ходит не по правилам, одной пешки нет на месте, а слонов вообще на поле больше, чем положено. И само поле не окрашено в черные и белые цвета и не поделено на квадраты. Словом, убийцы, как реальные, так и литературные, попадаются на случайностях. На том, чего никто не может запланировать.
Вот, например, вся бригада убеждала штукатура, что его рубашка никак не могла оказаться в этой квартире. Он же там работал три дня назад, а после этого его все видели в этой самой рубашке. Более того, после штукатуров там работали маляры, и они утверждали, что никакой рубашки там нет. Если бы ее владелец не был фантастически упрям и не пошел назло всем проверять квартиры третьего этажа, то…
В общем, рубашки своей он не нашел, зато нашел труп.
Кемаль, сталкиваясь с очередным преступлением, всегда удивлялся: неужели убийца действительно всерьез рассчитывал, что все пойдет по плану? Многие из совершающих умышленные убийства были людьми не просто умными, а с высоко развитым интеллектом – почему же им не приходило в голову, что жизнь не шахматная доска? Или мысль об убийстве незаметно для потенциального преступника сужает угол обзора и лишает возможности непредвзято взглянуть на мир?
Древние римляне или греки (Кемаль всегда их путал, в чем не стеснялся признаваться!) говорили: «Кого бог хочет покарать – лишает разума». Может быть, мысль отнять жизнь у другого, пусть очень мешающего тебе человека – это и есть начало той самой божьей кары? «Наверное, все-таки это были римляне – иначе откуда мне знать эту поговорку?» – думал Кемаль. Она всплыла в памяти частично на латыни, которую он зачем-то начинал учить параллельно римскому праву. Потом, конечно, времени не хватило, забросил, а вот пожалуйста – иногда вспоминается.
«Demetat, нет, dementat, – ment, mental, да, правильно, «ум», «разум», менталитет, de – может означать отрицание. Кто такой Жан Кокто? Имя французское. Все. Хватит».
Кемаль решил думать о деле.
Решить было нетрудно, а вот настроиться и действительно переключиться на дело оказалось нелегко. Собственно говоря, начальство не требовало, чтобы он думал. Его задача была проще – обойти все окрестные дома и провести поквартирный опрос: не видел ли кто-нибудь эту девушку. Если да, то знают ли ее в лицо, где, когда и с кем она была и так далее. Работа не на один день, если учесть, что дома в кооперативе «Арыкент» высокие, десятиэтажные и многие жильцы рано уходят и поздно приходят. И почти все на машинах, значит, прохожих не разглядывают и не запоминают.
