Автор предлагал в срочном порядке ввести в школах и вузах преподавание специального курса "сионизма и масонства", а так же создать научно-исследовательский институт по изучению и разоблачению сионизма и масонства, но ни в коем случае не допускать в него на работу евреев. И, наконец, в Записке предлагалось принять предупредительные меры против советских евреев, которые обязательно изменят родине в будущей войне. Дабы предотвратить эту массовую измену, выдвигалось требование уже сейчас (когда начнется война, будет поздно!) поступить с "этой частью населения" так, как поступили с "народами-изменниками" в прошлой войне (Имелась в виду поголовная депортация Сталиным крымских татар, немцев Поволжья, чеченцев и других народов). В качестве положительных примеров указывалось решение еврейского вопроса в Польше, откуда евреи почти поголовно были изгнаны в 1968-69 годах, и в Центральной Европе в годы войны, где они подверглись тотальному уничтожению гитлеровцами.
Обширная записка содержала массу экскурсов в историю, в ней приводилось множество цитат, малоизвестных историче-
52
ских сведений, обнаруживавших незаурядную эрудицию автора. Уверенный страстный тон не оставлял сомнений в его искренности. В то же время в записке обнаруживались явные логические несуразности, ибо из приводимых автором фактов никак не могли следовать те выводы, которые он делал. Невооруженным глазом были видны и прямые мошеннические подтасовки. Налицо было явное раздвоение, ибо автор вполне сознательно лгал и передергивал и в то же время безусловно верил в свою ложь как в непреложную истину.
Я проанализировал это неординарное сочинение и пришел к заключению: параноидально-шизофренический бред. Во второй день суда выяснилось, что этот вывод точно совпал с диагнозом экспертов: "Параноидальная шизофрения". И все же я был изумлен услышанным от моей слово-охотливой собеседницы.
Барельеф на скале
— Посмотрите на мать... Как держится! Как она замечательно держится! — переменила она тему.
Старуха сидела молча, смотрела перед собой, так что мне виден был ее профиль. Черты лица у нее были крупные, нос большой, слегка выгнутый, губы толстые, мясистые, резко очерченные; подбородок массивный. Вообще весь профиль был как бы высечен из камня — не живое лицо, а барельеф. Барельеф на скале...
Старуха была в строгом темносинем платье, на коленях у нее лежала сумочка, а на ней руки — темные, со старческими узловатыми пальцами и корявыми веточками вен, просвечивающих сквозь сухую кожу. Руки не шевелились, они недвижно лежали на сумочке, как бы демонстрируя уверенность и спокойствие.
