— Оставь меня, мама.
Почти то же cамое повторилосьпосле исповеди. Когда священник, приняв последнее причастие, стал уходить, Женя сно-
28
ва подозвал его, желая сказать что-то важное, но мать стала подавать мальчику знаки, и он промолчал.
Женя Чеберяк умер, унеся с собой свою тайну. Следом заболела и умерла его сестра Валя.
Всё поведение Веры Чеберяк в эти драматические дни говорило о том, что это она, даже находясь в тюрьме, сумела через кого-то отравить собственных детей, опасаясь, что они проболтаются.18
Махалин и Караев
Бывший студент Махалин, как и большинство студентов, был противником царского строя. Он подвергся аресту и несколько месяцев провёл в тюрьме, однако серьезных улик против него не было, и его выпустили.
Оказавшись на свободе, Махалин зарабатывал на жизнь частными уроками, а кроме того бесплатно преподавал в рабочих кружках. Часто разговор заходил о деле Ющинского, которое всех будоражило. Махалину стоило немало труда объяснять рабочим, что ритуальная агитация ведется в политических целях, что евреи вовсе не употребляют христианскую кровь. Не то, чтобы рабочие слепо верили черносотенным газетам, но и нельзя было сказать, что они вовсе не верили. Отношение у большинства было такое: "Кто же их, евреев, знает! Всё может быть..."
Махалин понял, что дело об убийстве Ющинского выходит за рамки обычного уголовного дела и даже за рамки ритуального обвинения евреев. Раскрыть правду об убийстве мальчика очень важно для будущего России. К тому же в юности он был свидетелем еврейского погрома в местечке Смела, откуда сам был родом. Потрясение оказалось столь сильным, что он считал своим долгом сделать все возможное, чтобы не допустить нового зверства. Под влиянием этих мыслей Махалин отправился к Бразуль-Брушковскому и предложил ему свое сотрудничество.
Бразуль встретил студента настороженно. Он опасался провокаций со стороны охранки и не желал иметь дело с малознакомым человеком. Но Махалин не оставил своих намерений. Понимая, что в одиночку многого не добьешься, он написал во
29
Владикавказ своему другу-осетину Амзору Караеву, с которым еще недавно вместе сидел в Киевской тюрьме.
Караев был на пять лет старше Махалина. В тюремном мире он пользовался особой славой. Несколькими годами ранее,после первого ареста по политическому делу, у Караева в тюрьме разболелись зубы. Он попросил, чтобы его отвезли к дантисту, но тюремщики лишь поиздевались над ним. Особо усердствовал один садист-надзиратель, и Караев поклялся ему отомстить. Через несколько дней, подстерегши надзирателя в тюремном дворе, Караев, к всеобщему ликованию тюремного люда, умелым ударом всадил ему в сердце нож. Суд присяжных его оправдал, но он продолжал отсиживать за революционную агитацию. Караев не только не ломал шапку перед тюремным начальством, но смело шел на конфликты, отстаивая права заключенных. Его популярность и среди политических, и среди уголовников была легендарной.
