— Герда не появлялась? — с трудом скрывая испуг, спросил у Винцулиса, который возвращался с ведрами от реки.
— Не видел! А она правда уходила куда-то?
— Не знаю. Ее нет.
— Мы не видели, Бенас. Жена отнесла парного молока и поставила на крыльцо. Герду она не видела. Я-то думал, может, вы оба ушли к озеру или по берегу речки гуляете, как раньше делали.
Бенас снова сбежал по лестнице к реке, и теперь он уже кричал, не скрывая страха и паники.
— Герда!..
Тишина. Только старый Винцулис осторожно затворяет калитку, и очень странно, что он не задерживается у калитки, как обычно, когда он видел, что Бенас или Герда откуда-нибудь возвращаются, — всегда ведь задерживался, потоптавшись, желал доброй ночи, а теперь вот вытирает ноги о брошенную мокрую тряпку и уходит в избу.
Бенас бросился в темные сени, ударившись головой о низкую притолоку, а когда открывал дверь избы, ясно чувствовал, что есть кто-то за спиной, уже замахнулся, чтоб ударить или хотя бы ущипнуть. Как безумный, бросился через кухню в комнату и остановился как вкопанный: Герда сидела на кровати, прислонясь спиной к стене и накрыв одеялом ноги. В темноте она казалась совершенно черной, только глаза сверкали.
— Где ты была? Я всю деревню обегал и озеро обыскал…
— Я никуда и ногой не ступала. Когда ты растянулся на кровати, слушал радио, задремал и потом заснул, я тихонько выключила радио и сидела, чтоб тебе не мешать…
— А ты хоть видела, что я уходил и тебя искал?
— Видела… Думала, просто так идешь куда-нибудь к реке.
— Как я мог тебя не заметить, ведь было еще совершенно светло, когда я вскочил с кровати, да и посмотрел я сюда несколько раз? И звал тебя…
— Не знаю, Бенас. Никуда я не выходила. Съежилась вот тут в углу и сидела. Я думала, ты в шутку зовешь.
— Странно, — сказал он, садясь рядом с ней на край кровати. — Очень странно. Меня охватил такой страх!..
— Вот видишь, Бенас, видишь, разве я тебе не говорила?
— Странное дело, — тише сказал Бенас, рукой коснувшись ее плеча.
— Вот видишь, — так же тихо повторила несколько раз Герда. — Видишь, что творится, Бенас.
ВИД НА КЛЕВЕРИЩЕ В СУМЕРКАХ
С вечера сын смазал колеса телеги, крепко стянул проволокой треснувшую оглоблю, набил мешок сеном и положил на доску для сиденья, сунув под мешок потертую дерюжку — чтоб завтра не забыть, набросить на спину лошади от слепней. Лошадь тоже привел с вечера, попросил бригадира, тот позволил, пустил на коровье пастбище. Пока вел лошадь — ехать верхом побоялся — всю дорогу сопровождала его собачонка. В город, в то учреждение, куда требовалось, сын с дядей, братом отца, съездили уже накануне, на попутном грузовике, а дядя поехал потому, что мальчик был не очень-то большой, не умел еще разговаривать с людьми в учреждениях. Они повезли справку, которую за день до того выдал в городке фельдшер; в справке было написано, что такой-то, а именно дядин брат и отец мальчика, страдает такой-то болезнью (название болезни было вписано по-латыни).
