Я молчал.
— А-а-а! Ты сам решил меня убить! Ты хочешь денег?! Не дам. Мои! — Он кинулся под нары и начал быстро шарить руками, потом вскочил и заорал: — Украли! Украли-и! Мои деньги украли! Все, все украли!.. Зачем я убивал?!. Отдайте мои деньги! — просяще забормотал он с еще большей настойчивостью и вдруг кинулся на нас с нечленораздельным воплем, но, сделав несколько шагов, стал медленно оседать, как бы сползая по стене, хотя стоял посреди камеры.
— Вызывайте психбригаду! — приказал я милиционеру, захлопывая дверь камеры.
11 часов 48 минут
Я аккуратно сложил в папку документы по делу Семушкина, чтобы отнести их в прокуратуру, когда вошел Снегирев.
— Мне сейчас сказали, что Семушкина забрала псих-бригада? Он что, на самом деле с ума сошел? — с порога засыпал меня вопросами Семен.
«Информация распространяется мгновенно, не успела „скорая“ отъехать, все всё знают», — подумал я и, завязав тесемочки на папке, ответил: — Похоже, на самом деле.
— Так что ж его и судить не будут? — забеспокоился Семен.
— Будут. Если врач прав, то в момент совершения преступления Семушкин отдавал отчет своим действиям. Значит, суда ему не избежать… — ответил я, бросая папку с документами в портфель.
09 часов 07 минут
Я стоял у окна. Хлесткие порывы ветра срывали начинающие желтеть листья, швыряли их на землю, снова подхватывали и бросали в лица прохожим. Прохожим было не до листьев, подняв воротники, они боролись со своими готовыми сорваться и взмыть в небо шляпами. Я не сразу узнал Снегирева — нахлобученная до самых бровей шляпа с узкими полями, в которую он крепко вцепился обеими руками, скрывала верхнюю часть его лица.
Прикинув по времени, когда Семен будет проходить мимо моего кабинета, я открыл дверь.
— Семен, тебя не унесло? — поинтересовался я вместо приветствия.
— Не говори, настоящий тайфун…
— Зайди, — пригласил я, — переговорить надо.
Расстегнув видавший виды синий плащ, Снегирев опустился на стул.
— Хочу тебя обрадовать, — сказал я. — Дело по обвинению Мишина и К° в спекуляции джинсами поручено расследовать мне.
— Рад за тебя, — усмехнулся Семен, — в Ленинград поедешь…
Я развел руками:
— С удовольствием бы, но… дел по горло.
Снегирев насторожился:
— Что ты этим хочешь сказать?
— То, что в Эрмитаже побываешь ты… Мой начальник уже договорился с твоим.
— Знаю я эти Эрмитажи, — буркнул Семен, — в пассаж бы успеть заскочить… Опять Галина ворчать будет, — грустно добавил он, потом оживился: — Вообще-то, я не против!
