Сашка сидел на полу, по-турецки скрестив ноги, упершись ладонями в колени. Перед ним грудой переломанного бруса, разодранной кожи и выдранного поролонового наполнителя, лежал старый диван. Их разделяла эфемерная граница в виде плотницкого топорика с желтой прорезиненной рукоятью. В верхнем углу лезвия, точно скальп чернокожего врага, застрял приличный кусок диванной обшивки. Сейчас Сашка напоминал индейца-ирокеза, отдыхающего после кровавой битвы. Весь он был какой-то помятый, взъерошенный, но при этом собранный, как взведенный курок заряженного ружья.
Только когда баба Катя облегченно выдохнула, приваливаясь к дверному косяку, Сашка обернулся. Вполоборота развернув тело, вонзил глаза в бабушку, и та невольно заметила, что рука внука как бы между делом скользнула к рукоятке топора. Однако, поняв, кто перед ним, Сашка улыбнулся. Впервые за весь день баба Катя увидела его настоящую улыбку — искреннюю, широкую, и открытую. Во все лицо.
— Ба, ну ты чисто ниндзя! — Сашка, закряхтел, поднимаясь с пола. — Крадущийся, блин, тигр! Я даже не услышал, как ты пришла.
Чтобы скрыть волнение, бабушка Катя подпустила в голос строгости. Она всеми силами старалась не показать, что войдя в комнату, увидела… нет, не увидела — ей почудилось… да, точно, почудилось…
— А ты чего это, Сашка? В темноте сидишь… — строгости не получилось. Вышло нечто среднее между робким любопытством и испуганным недоумением. — Диван зачем-то разломал…
— Да это не я! — не моргнув глазом соврал Сашка. — В смысле, и я тоже, но вообще — он сам! Я на него сегодня прыгнул, так у него ножки подломились… Рухлядь! — он ткнул в деревянные обломки топором.
— Так а чего ж ты хотел? Вон кабан какой вымахал, на родительских харчах. Но доламывать-то зачем? — старательно проглатывая ложь, баба Катя даже не морщилась. Что бы здесь ни произошло, она чувствовала — знать об этом ей совершенно не хочется.
— Чо сразу доламывать-то?! Там еще спинка почти пополам сломалась! И крепления вылетели! — затараторил Сашка. — Еще и пружины вылезли! Во, зацени… — он ткнул себя пальцем в бок.
В этом месте на футболке зияла рваная дырка, сквозь которую просматривалась довольно глубокая, кровоточащая царапина.
— Ишь ты! — переполошилась баба Катя. — Взрослый лоб, а ума, как у дитяти! Чего йодом-то не смазал? А ну пошли…
Сашка с готовностью шагнул к бабушке, и та охнула. От виска до самого подбородка тянулся красный след, который мог быть только…
— Ох! Это что такое?! А, Сашка? На голове-то откуда? Тоже пружиной что ли?
