— Кто такая тетя Клава? — не к месту задумался Женька, но его мыслительный процесс был прерван топотом «стаи антилоп, спешащей на водопой» и грохотом опрокидывающейся мебели, оказавшейся в темноте на пути сонной Вички, взбудораженных Макса и Антона (сынишка сделал свое дело!).
— Так, не мешайте мне, причем слова моей подруги относились не только к ребятне, но и к нам с приятелем, — дайте-ка, я попробую зафиксировать все на камеру.
Фотография природы — Викино любимое хобби. Причем, оно приносит ей неплохой доход, и целый ряд ее шедевров мне на протяжении нескольких лет удается довольно удачно пристраивать в популярные журналы и издательства.
Одевшись потеплее (причем на Женьку я умудрилась напялить телогрейку, бог весть, откуда взявшуюся в прихожей), оставив детей под присмотром Виктории, мы с приятелем, зябко поеживаясь, оказались за калиткой дома. Дорогу освещал все тот же лунный свет. Немного замешкавшись, пусть глаза привыкнут к полумраку, решительно направились к дому Петровича. Возглавлял шествие мужчина, а я, судорожно оглядываясь по сторонам (а вдруг кто выскочит и нападет!), то и дело натыкалась на его спину и наступала ему на пятки, за что слышала возмущенное шипение, которое прерывало Женькино бормотание себе под нос. Озадачившись и прислушавшись к нему, я услышала фальшиво исполняемые строки из песни: «Темная ночь, только пули свистят по степи…».
Наконец, наш маленький рейдовый отряд приблизился к заветной цели. Женька замолчал, и в природе воцарилась зловещая тишина. Ни тебе шелеста листьев, ни тебе каких-либо звуков привычной ночной жизни. Как будто дачный поселок оказался погружен в вакуум. Только немного вдалеке тревожно горели огоньки первого этажа моего дома. Первый раз в жизни я столкнулась с тем, что высокая металлическая калитка Петровича оказалось наглухо закрытой. На звонки никто не отвечал. Отметая все муки совести, все-таки вторжение на частную территорию, пришлось перелезть через забор и несколько раз обойти вокруг всего дома, безуспешно теребя ручку входной двери и тревожно вглядываясь в черноту окон.
Иллюстрация к рассказу Виктории Шамыкиной
— Михаил Петрович, это я, ваша соседка, Ланка! — закричала я, чем подвергла своего напарника в шок. — Виктории плохо, мне бы давление ей измерить!
В ответ — гробовое молчание. Нужно было смириться с тем, что наши действия не дали никаких видимых результатов, и все-таки результат мы с Женькой бессознательно почувствовали независимо друг от друга. В доме кто-то находился, скорее, даже не один человек. Их присутствие выдавали резко подергивающиеся занавески на первом и втором этажах здания.
