Татуировку мне сделали между лопаток. Если честно, я был уверен, что мне придется несколько часов терпеть адскую боль, поэтому еще на пороге салона спросил татуировщика, будет ли он мне делать анестезию. Парень посмотрел на меня так, будто я потребовал присутствие Киры Найтли.
– Потерпишь! – Вовка хлопнул меня по плечу, и после этих слов мне стало как-то неудобно настаивать на уколе.
К великому моему облегчению, процесс оказался не таким уж болезненным. Было не столько больно, сколько неприятно: по одному и тому же месту татуировщик водил своей иглой, и это раздражало с каждой минутой все сильнее. Но я держался.
На нанесение рисунка ушло почти три часа, хотя татуировщик обещал уложиться в два. Однако Вовка, когда взглянул на то, что получилось, похвалил мастера, сказал, что вышло намного лучше, чем он ожидал. Мне даже стало немного досадно, что тату на спине и я не вижу, как она выглядит.
После этого выезда мы на неделю залегли на дно. Не сказать, что брат запер меня в четырех стенах, нет. Мы выходили с ним в город, он показывал мне окрестности. И в основном это происходило на пробежке. Да-да, мы стали бегать по утрам, хоть дни и выдались морозные. Брат вплотную занялся моей физической формой. Вообще, я любил физкультуру, хлюпиком никогда не был, однако на перекладине я смог подтянуться только пять раз, в то время как Вовка с легкостью проделывал это раз сто. А бегать мы начали, потому что, как сказал мой брат, сильные легкие и сердце – залог хорошей охоты.
На кого мы собирались охотиться, он пока не говорил. Только хитро подмигивал: скоро узнаешь. Я со страхом ждал этого дня. Я помнил свою первую ночь в его доме. Тогда Вовка ушел на охоту во втором часу ночи, а вернулся под утро. Вряд ли он за это время успел съездить в лес. Я понимал, что охотился он в черте города – но на кого и как? Ответ на этот вопрос я и боялся узнать. Если брат убивает бездомных собак или бомжей, я не стану это терпеть. Но раз уж мне придется вступить с ним в конфронтацию, я должен быть в форме. И я усиленно тренировался: если я не смогу дать в морду десантнику, то я должен суметь хотя бы убежать от него.
А еще Вовка учил меня рукопашному бою. К сожалению, мы делали это не в теплом спортзале на матах, а на пустыре за каким-то заводом. Там был рыхлый снег, в котором брат каждодневно от души валял меня, награждая новыми синяками. Уроки я усваивал быстро, и за неделю уже овладел десятком приемов и одной комбинацией броска.
